Июльский заговор. История неудавшегося покушения на жизнь Гитлера

Штауффенберг быстрым шагом направился к кабинету Фельгибеля, считая оставшиеся до взрыва минуты. А в это время в комнате для совещаний Брандту, начальнику штаба Хойзингера, который как раз делал доклад, потребовалось подойти ближе к карте, разложенной на столе. Ему помешал портфель Штауффенберга, и он отодвинул его, также прислонив к тумбе, но уже с другой стороны, дальше от Гитлера. Кейтель, организатор совещания, поднял голову и огляделся. Следующим должен был докладывать Штауффенберг. К своему немалому раздражению, Кейтель обнаружил, что неорганизованный полковник все еще отсутствует. Не вовремя он, однако, решил звонить в Берлин. Он вышел в приемную, чтобы вернуть докладчика, но телефонист доложил, что Штауффенберг ушел[29]. Удивленный Кейтель вернулся на совещание, поспешно придумывая, как теперь быть.

А Штауффенберг почти бежал к кабинету Фельгибеля, до которого было около ста ярдов. Хефтен ожидал с запасным портфелем и готовой к немедленному отъезду машиной. Фельгибель и Хефтен стояли рядом, оглядываясь по сторонам и считая секунды. Они видели, как Штауффенберг с Кейтелем и другими офицерами зашел в помещение. И вот, наконец, он вышел обратно, причем без портфеля. Когда он приблизился, Хефтен сел в машину. Штауффенберг закурил сигарету и повернул голову в ту сторону, откуда вот-вот должен был раздаться взрыв. Гитлер в это время внимательно слушал заключительные фразы доклада.

Ровно в двенадцать сорок две бомба взорвалась. Шум был оглушающим. Часть здания разрушилась, оттуда доносились крики и стоны. Штауффенберг, уверенный, что Гитлер не мог уцелеть в таком катаклизме, сел в машину и покинул Фельгибеля, предоставив ему приходить в себя самостоятельно. Очнувшись от шока, Фельгибель должен был позвонить в Берлин[30]. Задачей же Штауффенберга было прорваться через посты, как можно быстрее добраться до аэродрома и вылететь в Берлин. Его ждали на Бендлерштрассе.

Пока машина петляла между постройками Растенбурга к первому контрольно-пропускному пункту, Штауффенберг имел все основания полагать, что его миссия успешно выполнена. Внешний эффект от взрыва был таков, словно в здание угодил стопятидесятимиллиметровый снаряд — так он описал свои впечатления позднее. Одного человека взрывной волной выбросило в открытое окно. Целый и невредимый, он вскочил на ноги и бодро побежал к домику охраны, громко взывая о помощи. Над руинами стояло облако черного дыма, в котором проблескивали языки пламени. Стол был разнесен на куски, потолок упал, из окон вылетели стекла. Грохот взрыва разорвал спокойную тишину Растенбурга. Одни подумали, что рядом взорвалась ракета, другие — что начался воздушный налет. Стоны и крики боли смешались с деловитыми голосами людей, бегущих на помощь к месту катастрофы. В это время Фельгибель, к своему ужасу, увидел, что из руин, пошатываясь, выходит фюрер, поддерживаемый Кейтелем, который сумел-таки обнаружить своего вождя под грудой осколков, вытащить на свет божий и сопроводить для получения медицинской помощи. У фельдмаршала тлели волосы, правая рука была практически парализована, правая нога сильно обожжена. Кроме того, у него оказались поврежденными барабанные перепонки, в клочья изорвана форма, а спина, и особенно нижняя ее часть, так иссечена осколками, что сам он впоследствии говорил, что имел «зад как у бабуина». Взрыв не обошелся без жертв. Четыре человека были убиты на месте или доживали свои последние минуты, двое было тяжело ранены, многие получили легкие ранения и контузии[31].

Через две минуты после взрыва Штауффенберг доехал до первого поста. Он выскочил из машины и потребовал доступа к телефону дежурного офицера. Сказав несколько коротких фраз в трубку, он заявил дежурному офицеру, что получил разрешение следовать дальше, и уже в двенадцать сорок четыре проехал мимо несколько ошалевших от такой наглости охранников. Машина быстро преодолела расстояние, отделявшее этот пост от внешнего периметра. Там обмануть охрану было уже куда сложнее. У эсэсовцев было время прийти в себя и удвоить бдительность. Штауффенберг воспользовался тем же способом, но на этот раз позвонил адъютанту коменданта. Однако эсэсовский сержант отказался принять на веру пересказ Штауффенберга состоявшегося разговора и, только когда лично услышал распоряжение, пропустил полковника. К этому времени сержант уже успел получить приказ никого не впускать и не выпускать. Проклиная задержку, Штауффенберг поспешил на аэродром, куда добрался вскоре после часа дня. По дороге Хефтен разобрал запасную бомбу на части и выбросил их в окно. Штауффенберг тем временем как мог подгонял водителя, заставляя его выжать из машины все, что возможно.