Июнь 1941. Разгром Западного фронта

1-й батальон 184-го КрСП был выделен на строительство укреплений 68-го УРа. Задача была поставлена следующая: выкопать выделенный батальону участок противотанкового рва. Палаточный лагерь разбили недалеко от деревни Соничи, прямо у вспаханной контрольно-следовой полосы. На работы их каждый день пропускали через эту полосу пограничники. К вечеру 21 июня ров был выкопан, командир 1-й роты лейтенант Палащенко и другие офицеры убыли на выходной в Гродно к семьям. Командир батальона капитан Корнух был в отпуске. Утром, как рассказывал бывший пулеметчик 1-й роты М. И. Алексеенко, их разбудил не сигнал тревоги, а грохот рвущихся снарядов. Но паники не было, хотя офицеры из Гродно так и не вернулись, был только лейтенант, замещавший комбата. Счастье, что батальон прибыл на земляные работы не из летнего лагеря, а прямо с зимних квартир: со всем вооружением и боеприпасами. Поэтому старшины рот быстро выдали бойцам по 60 патронов на винтовку, по 2 диска — на ручной пулемет, по 2 ленты — на станковый. Чтобы не дать засечь себя авиации, спешно свернули лагерь, сорвав палатки. Преодолев контрольно-следовую полосу, быстро заняли оборону в предполье, установили пулеметы в дзотах. Командовали сержанты — помощники командиров взводов. Противник обстрелял расположение батальона из минометов, но особого результата это не дало. Свыше часа длилась активная ружейно-пулеметная перестрелка. Когда растаял запас патронов, решено было отойти на 2-ю линию обороны — за канал. Сделать это оказалось не так-то просто. Когда заняли какую-то высотку, перейдя через сгоревшее хлебное поле (канал был уже виден), снова попали под минометный обстрел. С той стороны, из стоявших в шахматном порядке дотов, ожесточенно били пулеметы. Свои били по своим. Положение стало критическим, потери батальона росли. Чтобы связаться с дотами, послали туда разведчиков, все они погибли, скошенные шквальным огнем из-за канала. Рядовой Сатаров пошел в полный рост, размахивая красной косынкой на палке, и тут же упал, сраженный насмерть. Из 1-й роты послали четверых бойцов на заставу в надежде через пограничников установить связь с укрепрайоном. Застава оказалась брошенной, и связь не работала, но на складах разжились провиантом, винтовочными патронами и гранатами. Доты своим огнем по-прежнему не давали подойти к берегу Августовского канала. М. И. Алексеенко вызвался в одиночку переплыть на южный берег и связаться с уровцами. Со второй попытки ему это удалось. Сжимая в руке штык от СВТ, храбрый солдат выбрался на берег. Из ближайшего дота выскочили и окружили его несколько странных красноармейцев. Одеты они были в польскую форму и фуражки-«конфедератки» с красными звездочками, возрастом тоже были постарше, нежели вновь призываемая молодежь. Солдаты говорили по-польски (очевидно, это были уже отслужившие срочную службу резервисты польской армии, призванные в ряды РККА за несколько дней до войны и пришедшие на призыв в старой форме). Понять их перебранку было нелегко, но «герман», «замурдовачь» и «растшелячь» Алексеенко разобрал. Уяснив, что его принимают за немца, он возмущенно высказал полякам все, что о них думал. Образная русская речь отрезвила поляков: «А можэ бычь, он и направдже россиянин? Бо ни едэн герман не бэндже так лайеть по-российску». Послали за командиром, штык, правда, отняли. Пришедший младший лейтенант, чистенький, в новой форме (вероятно, только что выпущенный из училища), также не поверил пулеметчику. Ситуация была нелепая до крайности. В уровском батальоне не знали, что перед их главной позицией, в предполье, находится «чужой» стрелковый батальон, гибнущий теперь под перекрестным огнем своих и противника. Несколько раз М. И. Алексеенко переплывал Августовский канал под пулями, устно передавая взаимные требования офицера укрепрайона и своего помкомвзвода сержанта Соловьянинова, пока доты на время не прекратили огонь. Наконец, сильно поредевший батальон 184-го Краснознаменного стрелкового полка оказался на боевой позиции 68-го УРа на южном берегу канала. Красноармейцы обсушились, отдохнули, пополнили немного боекомплект и подкрепились (уровцы поделились сухарями и селедками). Потом они двинулись вдоль канала к Неману в надежде соединиться с главными силами полка.