Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

Гитлер, воодушевленный полным успехом польской кампании, очень спешил повторить его на Западе и потребовал от своих военных перейти в решительное наступление уже в середине ноября. Но плохая погода и отсутствие уверенности в успехе привели к тому, что начало операции откладывалось 13 раз. Все это время работа над совершенствованием плана «Гельб» не прекращалась, но никакие его доработки не могли привести к гарантированному и быстрому успеху. К тому же, по данным немецкой разведки, наиболее боеспособные французские дивизии и хорошо оснащенный британский экспедиционный корпус сосредоточились на северо-востоке Франции в готовности как можно скорее откликнуться на призыв бельгийцев о помощи в случае немецкого нападения. Было очевидно, что они собираются двинуться вперед, чтобы успеть спасти от поражения бельгийскую армию или, по крайней мере, во всеоружии встретить немецкое наступление на выгодных рубежах в глубине Бельгии.

Лучшие умы стратегов и тактиков германского генштаба оказались в безнадежном интеллектуальном тупике, не в силах предложить ничего лучшего, чем вариацию старого плана Шлиффена. Но среди немецких полководцев все же нашелся человек, сумевший выдвинуть свежую и плодотворную идею будущей операции. Им оказался будущий фельдмаршал Эрих фон Манштейн, начальник штаба группы армий «А» в звании генерал-лейтенанта. Он предложил нанести главный удар через расположенный на самом юге Бельгии гористый район Арденны в направлении на Седан и далее на запад с выходом к Ла-Маншу в районе устья Соммы. Это давало возможность одним ударом отрезать, прижать к морю и стремительно разгромить основные силы союзников на севере Франции и в Бельгии. Тем более что союзное командование считало этот участок фронта второстепенным и прикрывало сравнительно небольшими силами. Впоследствии Черчилль — известный мастер звонкой фразы — дал этой операции меткое название: «удар серпом».

В случае успешного преодоления Арденн, крупные германские силы внезапно оказывались в тылу французской армии. План Манштейна, несомненно, был рискован: покрытая заросшими лесами возвышенностями, изрезанная глубокими долинами местность была крайне неблагоприятна для действий больших масс войск, особенно танковых. Существовала реальная угроза, что энергичными действиями своих войск и авиации союзники сумеют закупорить немногие дороги, подходящие для движения тяжелой техники, и нанести немцам тяжелые потери. Но Манштейну удалось получить весомую поддержку со стороны генерала танковых войск Г. Гудериана, которому довелось участвовать в наступлении через Арденны еще в 1914 г. В январе-феврале 1918 г. Гудериан обучался на месячных курсах усовершенствования офицеров генштаба, которые располагались в Седане. Поэтому он, хорошо зная условия местности и реальные возможности немецких танков, был готов лично возглавить бросок через Арденны и хотел только, чтобы в нем приняли участие все немецкие танковые дивизии.

Успех операции во многом зависел от быстроты ее проведения: реку Маас в районе Седана необходимо было форсировать не позже пятого дня после ее начала. Затем подвижные соединения без задержки должны были с максимальной быстротой устремиться к устью Соммы, не обращая при этом никакого внимания на свои открытые фланги, чтобы не дать возможности войскам союзников на севере избежать немецкого окружения. Интересно, что, по расчетам Гальдера, переправиться через Маас можно будет не раньше, чем на девятый день операции, а скорее всего, даже на десятый [269]. Да и продолжить наступление, по его мнению, танковые дивизии могли только после того, как на захваченный ими плацдарм подтянется пехота. Такие осторожные действия могли привести, в лучшем случае, к тактическому успеху, но никак не к молниеносному выигрышу войны путем отсечения и разгрома основных сил союзников.

Между тем Манштейн предлагал одновременно с первым нанести и второй удар, тоже от Седана, но в южном направлении. Он имел двоякую цель: во-первых, активными действиями прикрыть от французских контрударов растянутый южный фланг ударной германской группировки, наступающей на запад, и во-вторых, не дать французам возможность восстановить опрокинутый фронт и организовать новую линию обороны на севере страны. В этом случае в окружение попадали войска, обороняющиеся на «линии Мажино». Им пришлось бы вступить в сражение с перевернутым фронтом и на неподготовленных позициях. В случае успеха этих двух ударов почти вся французская армия оказывалась в огромных «мешках» и быстро прекращала свое существование. Таким образом, вся кампания выигрывалась за считаные дни.