Июнь. 1941. Запрограммированное поражение

«Демонстрация снимков, сделанных эскадрильей Ровеля над пограничными районами русских. Ясно видны большие работы по усилению обороны (особенно отрывка противотанковых рвов) вдоль границы. Многочисленные траншеи для кабельных линий связи свидетельствуют о наличии сплошного оборонительного рубежа. Аэрофотоснимки подтверждают наше мнение о решимости русских удержаться на границе» [414].

Но сбор информации осуществлялся не только военными самолетами-разведчиками. Немецкие рейсовое пассажирские самолеты, летавшие по трассе Москва — Берлин, тоже разведывали объекты, находящиеся на их пути и даже преднамеренно отклонялись от установленного маршрута, чтобы расширить зону наблюдения. Нередко германские самолеты садились на советские пограничные аэродромы для сбора сведений о них под предлогом потери ориентировки в учебных полетах. До самого начала войны советской авиации, наземным войскам и пограничникам было категорически запрещено открывать огонь по немецким самолетам — нарушителям государственной границы. В директиве НКВД пограничным войскам этот запрет обосновывался тем, что нарушения со стороны Германии «носят непреднамеренный характер», поэтому «при нарушении германскими самолетами нашей границы оружия не применять» [415]. Благодаря этому запрету у немцев появилась редкая возможность собирать разведывательные сведения в спокойной обстановке, как на полигоне. Германский военный атташе в Москве Кестринг также получил задание отрекогносцировать маршруты и пути сообщения на направлениях наступления трех групп армий. Немцы использовали любую возможность для сбора разведывательной информации о СССР и его вооруженных силах.

Оперативный отдел ОКХ завершил стратегическую проработку кампании и 29 октября представил ее Гальдеру. Ее авторы пришли к неутешительным выводам. Большая численность Красной Армии, огромные размеры советской территории, предназначенной для оккупации, неблагоприятные природные условия и необходимость завершить кампанию в короткие сроки и с решительным результатом, поставили перед офицерами ОКХ неразрешимые проблемы.

Но с другой стороны, итоги недавней «Зимней войны» СССР с Финляндией убедительно продемонстрировали довольно низкий уровень боеспособности РККА, который контрастировал с впечатляющими результатами немецкого блицкрига на Западе против куда более серьезного, как считали немцы, противника. Кроме того, предполагалось, что население недавно приобретенных территорий настроено враждебно к советской власти, а недавние широкомасштабные «чистки» считались веским доказательством наличия в СССР широкой оппозиции.

Главными темами стратегической проработки были следующие:

1. Людские ресурсы. Исходное соотношение сил складывалось неблагоприятно для немцев. Они могли выставить, в лучшем случае, только 145 дивизий, включая 19 танковых, против примерно 170 советских дивизий, дислоцированных в западной части СССР, к которым в начале войны должны были добавиться многочисленные резервисты. Армии Румынии и Финляндии могли несколько улучшить этот расклад, но они были оснащены и обучены, особенно румыны, заметно хуже немецких войск и не могли сравниться с ними в боеспособности. Немцы не считали возможным недооценивать советского солдата и не ожидали, что Красная Армия развалится после первых же неудач. Недостаток сил планировалось компенсировать за счет создания превосходства на направлениях ударов за счет ослабления остального фронта.

Особое внимание предлагалось уделять мерам маскировки и дезинформации. Немцы прекрасно сознавали, что их попытки изобразить концентрацию огромных сил на советской границе, как средство отвлечения внимания англичан от последних приготовлений к высадке на их остров, не смогут надолго оставаться убедительными. Но они рассчитывали, что, в конце концов, секретными останутся только точная дата начала операции и направления главных ударов.