Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Разумеется, одна 128-я стрелковая дивизия держать оборону на фронте шириной в 60 км не могла, и уж тем более не могла она остановить наступление трех танковых, двух пехотных и одной моторизованной дивизий противника. Это не вызывающая сомнений правда. Но только одна половина правды. Вторая заключается в том, что беспорядочное бегство после первых же выстрелов не является единственной альтернативой упорной обороне. Теоретически существуют еще два варианта действий, называемых «подвижная оборона» и «отход». Ничего придумывать не надо, в Уставе все написано («нанести наступающему противнику потери, заставить его развернуться, потерять время на организацию наступления и, не вступая с ним в упорный бой, ускользнуть из-под удара» ).

Стрелковая дивизия — это девять батальонов пехоты, шесть (с учетом дивизиона ПТО) артиллерийских дивизионов; теоретически этого достаточно для того, чтобы на каждом из 3–4 дорожных направлений, имевшихся в полосе наступления 3-й ТГр, нанести противнику серию «булавочных уколов», способных снизить темп наступления с феноменального до нормального (10–15 км в день). Вечером 21 июня части 128-й сд находились в районе Лаздияй, Сейрияй, Симнас (т. е. в районе группы озер между двумя дорогами, ведущими к Алитусу), это идеальное для организации засад и фланговых ударов место. Пять узлов обороны Алитусского УРа, где на фронте в 57 км от Калварии до Капчяместис в разной стадии строительства находились 273 ДОТа (20 из них были уже построены), также могли чем-то помешать противнику. А при нормальном темпе наступления немцы вышли бы к Неману на 3–4-й день войны, что означало для них крушение всего плана операции.

В любом случае, результатом отхода должно было бы стать появление дивизии (а 128-я сд была укомплектована даже сверх штатной нормы — 15 540 человек) на восточном берегу Немана. Но ничего нигде не появилось, 128-я сд просто исчезла. Исчезла из сводок штаба фронта, исчезла с оперативной карты, исчезла с поля боя [119]. В 9.35 22 июня командующий СЗФ доложил в Москву: «Крупные силы танков и моторизованных частей прорываются на Друскеники. 128-я стрелковая дивизия большею частью окружена, точных сведений о ее состоянии нет». Через десять минут, в 9-45, была подписана Директива ВС фронта, в которой командующему 11-й Армией было приказано «обеспечить отход 128-й стрелковой дивизии, не допустив ее окружения, подготовить позиции на восточном берегу р. Неман до левой границы фронта» . [347] Вот и все. Любые дальнейшие упоминания о 128-й сд состоят из слов «связи нет», «положение дивизии неизвестно».

Исчезновение дивизии как организованного целого, конечно же, не означает мгновенную аннигиляцию 15 тыс. человек. Отдельные бойцы, отдельные разрозненные подразделения вступили в бой, заставили противника понести потери; боевые столкновения в лесах на западном берегу Немана продолжались до конца июня. Судя по спискам воинских захоронений, хранящимся в архивах Литовской Республики, в районе дороги Сейрияй, Алитус похоронено 88 немецких солдат. [348] С учетом раненых, которых обычно бывает втрое больше, получаются цифры потерь, достаточно ощутимых по меркам вермахта. Запись от 22 июня в ЖБД 3-й ТГР коротко, но ясно констатирует: «Там, где противник принимал бой, он стоял насмерть, упорно и храбро».

Не следует забывать и о том, что в распоряжении командования СЗФ был еще один, чрезвычайно мобильный и достаточно мощный (8 бомбардировочных авиаполков) инструмент, способный затормозить продвижение танковых корпусов вермахта. Для авиации той эпохи колонна моторизованных войск представляла собой идеальную мишень. Сброшенные с «горизонтального» бомбардировщика бомбы рассеиваются в виде эллипса, сильно вытянутого по одной из своих осей, и при атаке по мехколонне надо было обеспечить точное прицеливание лишь по одной координате («левее-правее»), «дальше-ближе» уже не имело значения в ситуации, когда длина цели измеряется километрами. И если поражение танка было весьма маловероятным событием (ФАБ-50 пробивала броню легких танков лишь при взрыве не далее 1–2 метров от цели), то автомашины, бензоцистерны, гусеничные тягачи, составлявшие в общей сложности более 80 % всех подвижных объектов танковой дивизии, были чрезвычайно уязвимы. По крайней мере, именно «массированными ударами авиации противника» советская историография традиционно объясняла исчезновение мехкорпусов Красной Армии.