Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Во-вторых, общая деморализация Красной Армии с первых же часов войны дошла до такого уровня, когда только непрерывный, жесткий контроль со стороны волевого командира становился необходимым (но далеко не всегда достаточным!) условием выполнения боевой задачи. В такой армии разбрасывание танков отдельными ротами по разным направлениям было равнозначно разгрому дивизии — без боя и до боя.

Разумеется, вышестоящее начальство не забыло и про наличие в составе танковой дивизии мотострелкового полка. В боевом донесении командира 41-й тд от 28 июня читаем: «МСП по приказу Армии подчинен с 22.6 командиру 45-й сд, где он разбит побатальонно; в батальонах большие потери, командования и штаба полка нет, полк не существует».^{356}

Не вполне ясна судьба тех двух танковых батальонов, которые 22 июня были переданы в подчинение командиру 87-й стрелковой дивизии. Как было уже выше отмечено, в немецких документах зафиксировано неоднократное участие советских танков в боях у Владимира-Волынского. С другой стороны, ничего похожего на два танковых батальона (а это сотня танков) не обнаруживается ни в описании боя, ни даже в перечне заявленных побед противника. В боевом донесении 298-й пехотной дивизии вермахта, составленном в 15.20 25 июня (т. е. уже после окружения и разгрома 87-й сд у Владимира-Волынского), приведены такие цифры: «До сегодняшнего дня было уничтожено 37 бронемашин разных размеров, некоторые сгорели».^{357} Бронемашины «разных размеров» — это вовсе не одни только танки; своя бронетехника была и в 87-й стрелковой дивизии, включая сверхштатное изобилие (52 шт.) бронированных гусеничных тягачей «Комсомолец».^{358} Наконец, не исключено, что в боевом донесении от 15.20 были уже учтены и танки 215-й мд, подбитые в утреннем бою у Вербы.

После того, как огромная толпа танков 41-й тд в бездействии (или в судорожных перемещениях) провела пять дней у Ковеля, началось отступление на восток. Доклад «Итоги боевых действий 41 ТД» описывает его вполне красноречиво:

«27 июня в 15.00 командир 81 тп донес, что его охранительная разведка в сторону Мельница (н.п. в 12 км южнее Повурск. — М.С.) опросом отходящих из Повурска на Ковель частей (т. е. сбором панических слухов. — М.С.) установила, что Повурск занят противником (это означало, что немцы якобы обошли город и уже в 30 км восточнее Ковеля. — М.С.). Начальник штаба саперного батальона 15 СК, явившись на КП, доложил, что он взорвал мосты в Ковель, в Ковеле никого нет. Связи с 15 СК не было. Посланный делегат 41 тд майор Стародубцев вернулся, штаба корпуса не нашел.

Зная, что рубеж последующего отхода 15 СК — река Стоход, командир 41 тд полковник Павлов решил атаковать 81 тп <в направлении> Волошки, Повурск, 82 тп — Волошки, Мельница с задачей освободить переправы на р. Стоход. Начальник штаба 41 тд выслал разведку на Мельница, Повурск. В 16.30 полковник Павлов решил, не ожидая результатов разведки, выступить в указанный район, не имея санкции командира 15 СК. В результате противника ни в Повурске, ни в Мельнице не оказалось, атака была впустую. Всю ночь на 28.6 штаб собирал по полям и дорогам оставшиеся машины («оставшиеся» после чего? — М.С.), и только к утру удалось установить место расположения частей.