Июнь-декабрь сорок первого

В этом же номере опубликовано восьмое по счету сообщение о налетах немецкой авиации на Москву. Существовало два варианта таких сообщений: "попытка налета" (это означало, что вражеские самолеты были рассеяны на подступах к столице) или такие: "...в город на большой высоте прорвалось несколько одиночных самолетов... Несколько возникших небольших пожаров жилых зданий были быстро потушены..."

Воздушные налеты противника на столицу совершались обычно в ночные часы. Пока лишь однажды - 25 июля - немцы пытались бомбить Москву в дневное время. Это был так называемый "звездный налет" - вражеские бомбардировщики ринулись к Москве со всех сторон. За 20-30 километров от столицы они были атакованы нашими истребителями, понесли потери, сбросили свои бомбы где пришлось и повернули обратно.

К воздушным тревогам и налетам мы уже как-то привыкли. Все меньше и меньше сотрудников редакции спускалось в бомбоубежище. И даже наш дотошный комендант смотрел теперь на это сквозь пальцы.

Обычно каждое сообщение о налетах немецкой авиации на Москву "Красная звезда" дополняла корреспондентским репортажем. А на этот раз под сообщением появилась обстоятельная статья подполковника П. Стефановского "Заметки о тактических приемах фашистской бомбардировочной авиации". Добыта она стараниями Саввы Дангулова.

Выжимать ее он начал еще в ночь на 22 июля. Всю эту памятную ночь Дангулов провел на Центральном аэродроме, рядом со Стефановским, на его стартовом командном пункте (СКП). Видел, как подполковник управлял своей группой истребителей, слушал его команды. И сразу после отбоя воздушной тревоги завел речь о статье.

- Подождем, - ответил Стефановский. - Налеты будут повторяться. Присмотримся к ним хорошенько, тогда и выступим со статьей.

И вот она напечатана. О чем в ней речь? О многом. О действиях немецких разведчиков перед массированным налетом. О типах боевых машин противника, летающих бомбить Москву, их скорости, их высотности. О его излюбленных маршрутах при подходе к столице. Не без юмора рассказывается о тактических приемах - вражеских и наших - в облачную погоду:

"В том случае, если небо покрыто облаками, немецкие самолеты предпочитают лететь в Москву вне видимости земли и лишь при сбрасывании бомб выходят в так называемые "окна". А мы стараемся держать своих воздушных часовых ближе к таким "окнам". Как раз при попытке вломиться в "окно" уложил фашистского полковника капитан Титенков... Лазать в наши "окна", даже в поднебесье, становится все опасней..."

Стефановский - крупный авторитет в нашей авиации. Лично испытал в небе свыше 300 моделей самолетов. И в группе истребителей, над которой он принял командование с началом войны, тоже виднейшие летчики-испытатели. Появление в "Красной звезде" статьи такого автора было в своем роде событием. К его голосу не могли не прислушаться защитники московского неба.

* * *

На четвертой полосе скромно прилепился очерк Александра Полякова "В тылу врага. (Дневник корреспондента "Красной звезды")". В конце - пометка: "Продолжение следует". Тогда мы, в том числе и сам автор, не знали еще, что продолжение растянется на двадцать номеров газеты; очерки шли в набор прямо из-под авторского пера. И, откровенно говоря, мы никак не предполагали, что они вызовут такой резонанс не только в армии и стране, а и за рубежом.

Вспоминаю, что Евгений Петров, сотрудничавший тогда в Совинформбюро, почти каждый день передавал для иностранной прессы содержание очередного очерка Полякова. Вначале он делал это по публикациям в нашей газете, а потом стал приходить в редакцию за гранками и даже иногда составлял свои передачи по листкам оригинала, выхваченным прямо из рук автора. Дневники Полякова были изданы за рубежом на 14 языках. Печать союзных и нейтральных стран отзывалась о них так: "Сильная книга, неслыханные события"; "Одна из наиболее волнующих книг об этой войне, написанная очевидцем и явившая нам замечательную картину величия духа у наших русских союзников".

Высокую оценку получили очерки Полякова и в нашей литературной периодике. "Литературная газета", например, в одной из передовиц характеризовала их автора как замечательного военного писателя.

Александр Поляков - человек героической и трагической судьбы. Можно сказать, парень из песни "Комсомольцы двадцатого года". В свой срок пошел служить в армию, стал командиром артиллерийской батареи. Был влюблен в эту свою профессию. Но при одном несчастном случае на артполигоне его контузило, он был признан непригодным к военной службе и уволен из армии, как говорится, "под чистую". Пошел учиться в "Свердловку", окончил факультет журналистики, вместе с Михаилом Кольцовым принимал участие в полетах агитэскадрильи имени Горького. В 1938 году поступил в "Красную звезду" на скромную должность репортера. Для журналиста талант важнее должности, а талант Полякова проявился в полной мере уже на финской войне.