Икар

Они снова решили расширяться, и Кэролайн уехала в Шарлотсвилл, штат Виргиния, чтобы все подготовить к открытию нового ресторана «У Джека».

Джек пару минут повалялся в постели, улыбаясь. На самом деле он изумлялся тому, что по прошествии стольких лет ему все еще не хватало Кэролайн, когда они разлучались. Конечно, они постоянно говорили по телефону — три, четыре раза в день. Даже когда речь шла о самых мельчайших деталях бизнеса, Джек все равно получал удовольствие от разговоров с Кэролайн. Даже если они торопливо обсуждали площадь помещения в квадратных футах, количество столиков или трудности с поиском распорядителей, Джека успокаивала прохладная хрипотца в голосе Кэролайн, ему безумно нравились ее четкое произношение и решительная интонация.

В последнее время они часто обсуждали разные мелочи, и Джек заметил — он вдруг с изумлением осознал это, — что впервые за очень долгое время Кэролайн, похоже, снова по-настоящему счастлива. Может быть, впервые со времени исчезновения Кида.

Это была рана, которая не могла быстро зажить ни у Джека, ни у Кэролайн.

Джек несколько лет наблюдал за тем, как уход Кида повлиял на Кэролайн. Больше никто, пожалуй, этого не заметил бы, но Джеку казалось, что она одинока и не так бодра, как обычно. Признаков полного выздоровления Джек не чувствовал до тех пор, пока они не решили открыть новый ресторан.

Это было ее детище. Сначала Джек хотел целиком и полностью посвятить себя планированию и открытию заведения в Шарлотсвилле и на первых порах так и делал, но вскоре стало ясно, что к этому новому ресторану Кэролайн относится с особой привязанностью. И эта привязанность добавляла исключительный вес и важность всему предприятию, давала чувство востребованности, которого раньше Джек у Кэролайн не замечал. Короче говоря, Кэролайн не на шутку увлеклась этим делом. Открытие нового ресторана стало для нее чем-то личным.

— Иногда я наблюдаю за тобой в Нью-Йорке, — сказала Кэролайн. — За тем, как ты обводишь взглядом ресторан. Как ты смотришь не на работников, не на посетителей, а на само место. Бар, столики, вмятинки от каблуков на полу. Для тебя это что-то живое, дышащее.

— Это часть меня, — сказал Джек.

— Иногда, мой дорогой супруг, я жалею о том, что ты не смотришь на меня так, как на ту треклятую качающуюся дверь, которую ты купил для кухни.

— Но это потрясающе красивая дверь, — усмехнулся Джек, и Кэролайн покачала головой с притворным осуждением.

Но потом она взяла его за руку и провела кончиками пальцев по мозолям на правой ладони.

— Вот так я чувствую себя в Виргинии, — проговорила она, и он поразился тому, с какой серьезностью это было сказано. — У меня там есть кое-что красивое. Мое.

Кэролайн никогда не говорила, что хочет управлять этим рестораном одна, но Джек слишком хорошо знал ее, чтобы не заметить важных сигналов. И он понимал, что для нее это способ заняться тем, чем он занимался в Лондоне, — побыть немного одной, завести собственные секреты. Этот ресторан с самого начала был ее идеей. Город находился всего-то милях в тридцати от фамильной фермы, где Кэролайн выросла; ее родня по-прежнему владела поместьем, хотя пользовались им редко. Отец Кэролайн умер почти девять лет назад. Мать не могла смириться с мыслью о продаже собственности, но и заставить себя жить там не могла. Сразу после похорон она практически перестала бывать в поместье. Говорила, слишком много воспоминаний: там прошла ее юность, и она не хотела чувствовать, как стареет. В итоге ферма стала чем-то вроде элегантного убежища. Величественным — пусть и призрачным — вторым домом. Две сестры Кэролайн порой наезжали туда на выходные. У старшей, Ллуэллин, было слишком много детей, а те слишком сильно любили футбол, а ее муж слишком сильно любил гольф, поэтому они не могли постоянно жить на ферме. Вторая сестра, Сюзанна Рей, не вышла замуж и почти не общалась с остальными родственниками. Почему-то ее всегда задевал успех и счастье Кэролайн. В общем, она почти совсем не наведывалась на ферму. Так что по большому счету чудесное поместье было поручено заботам и доброй воле Тротти, чернокожей супружеской пары, служившей семейству Кэролайн с незапамятных времен.

Несмотря на то что Кэролайн сбежала оттуда так рано, как только смогла, она всегда питала теплые чувства к Виргинии. Ее даже немного раздражало то, что она так привязана к этим местам, но ее до глубины души волновала красота поместья, его связь со старинным Югом, который так быстро исчезал под натиском скучно-безликих кофейных баров «Старбакс», магазинов фирмы «Гэп» и чудовищных гигантских кинотеатров. Кэролайн нравился мягкий и учтивый нрав виргинцев. Больше всего она любила ферму, где могла поохотиться на лис и заняться стрельбой по тарелочкам, а иногда в порыве чувств могла натянуть блестящие сапоги, вскочить на любимую кобылу и прогуляться верхом по покатым холмам.