Икар

Он наблюдал за ней почти целый год. Никогда не ходил за ней следом, только смотрел на нее, когда она оказывалась поблизости. И он не сох по ней, нет; она не занимала все его мысли — у него были подружки, его жизнь была очень занятой и наполненной, но все же она всегда жила где-то в глубине его сознания. Когда бы он ни увидел ее — на занятиях, в кампусе, в баре или на вечеринке, он разглядывал ее и восхищался ее непринужденностью. Ему было непонятно, как можно быть настолько уверенным в себе, настолько раскрепощенным и свободным в любой ситуации человеком. Мужчин постарше и юношей тянуло к ней, они постоянно собирались вокруг нее. Девушки, похоже, не возражали, и им она нравилась, несмотря на ее удивительную популярность. Все искали ее дружбы. Джек, поглядывая на нее издалека, наблюдал за тем, как она умеет подпускать к себе что угодно и кого угодно, как все и всё омывает ее, а она ведет себя мило и приветливо, но при этом всегда сохраняет дистанцию.

В первый раз услышав ее голос, он поразился. Голос никак не сочетался с ее обликом. Джек не ожидал услышать южный акцент, который оказался не таким уж сильным, но все же особый выговор чувствовался в каждой фразе. Голос Кэролайн был скорее игривым, чем серьезным или изысканным. Он звучал не гладко и не идеально, а немного хрипловато. Он был не нежен, не мягок, как представлял Джек. Голос оказался сильным, в нем слышались властные и колючие нотки.

Они сидели в клубе под названием «У Микелла» на Верхней Западной улице, недалеко от Колумбийского университета. Джазовая кафешка, темноватая, совсем не модная, с хорошими отбивными и дешевым пивом. Там они были не вместе; как обычно, они находились в разных концах зала. Кэролайн пришла с компанией друзей, все они были хорошо одеты, все смеялись и разговаривали и не слушали музыку. У всех, видимо, хватало эгоизма, чтобы считать, что они намного интереснее, чем сладкие и печальные звуки, лившиеся со сцены. Джек сидел один, он был не слишком хорошо одет и не смеялся. Он был первокурсником и пребывал в постоянном ощущении шока от того, как быстро расширялся мир вокруг него. Одно из этих расширений касалось любви к музыке: рок-н-ролл, иногда классика, но больше всего — джаз. В хорошем клубе, в хороший вечер, с хорошими музыкантами, выпив хорошее количество кружек пива, Джек начинал слышать джаз. Джаз уносил его в свой чувственный и таинственный мир. Сегодня был один из таких вечеров. Джек погрузился в музыку, поэтому не заметил, как кто-то сел на свободный стул возле него. А когда мелодия отзвучала, он с изумлением обнаружил, что за его столиком сидит Кэролайн Хейл.

— Я тебя знаю, — сообщила она.

Он кивнул. У него язык словно бы прилип к нёбу.

— С курса Голдмена.

Он снова кивнул. Голос окончательно изменил ему, и он надеялся, что хотя бы глаза выражают радость.

— И живешь ты в кампусе, — добавила Кэролайн. — Я все время замечаю, как ты на меня смотришь.

Снова кивок. На этот раз — смущенный. Джек знал, что радость ушла из его глаз.

— Обычно ты стоишь за деревом или за статуей. Словно следишь за мной.

Кивок. В глазах — тоска, определенно тоска.

— Ты разговаривать умеешь? — спросила она.

Он снова кивнул, и она рассмеялась.

— Тебя все девушки так пугают?

На этот раз он отрицательно покачал головой.

— Только я?

Кивок.

— Отлично, — сказала Кэролайн и улыбнулась.

Улыбка оказалась настолько чудесной, что Джек чуть со стула не свалился.

— Хочешь пересесть ко мне и моим друзьям?

Он опять покачал головой. Едва заметно.

— Трудновато задавать вопросы, на которые можно ответить только «да» или «нет».

Джек пожал плечами, и Кэролайн проговорила:

— Потому что ты сноб и считаешь их тупицами? Моих друзей, в смысле. Ты поэтому не хочешь сесть с нами?

Он кивнул. Это был самый тоскливый кивок в его жизни.

— Хм. Что ж, в каком-то смысле я с тобой согласна. Ну а насчет того, чтобы я с тобой посидела, ты не против?

Он закивал с таким воодушевлением, какого не выказывал еще ни разу в жизни. Кэролайн подозвала официанта и заказала себе темное пиво, потом спросила:

— Ты не хочешь узнать, почему я сижу с тобой?

Он кивнул.

— Потому что я люблю эту музыку, а мои друзья ее не понимают. Но ты, как я догадалась, глядя на тебя, понимаешь. Вот мне и захотелось посидеть с тем, кто знает толк в джазе. Веришь?

Он кивнул.

— Отлично. И знаешь, это единственная причина. Потому что в остальном ты мне не кажешься интересным или особенным. Ты такой же, как все, кого я знаю, а главное, ты совсем не красивый.

— Ты любишь итальянскую еду? — спросил Джек.

Это были его первые слова, обращенные к ней.

Кэролайн пристально посмотрела на него, словно удивилась тому, что он все-таки умеет разговаривать, и кивнула.

— Хочешь поужинать со мной завтра вечером?

Она опять посмотрела на него, на этот раз без удивления. Это был долгий взгляд, словно бы чего-то ищущий. Но чего бы ни искала Кэролайн, она это нашла, потому что снова кивнула. Твердо и решительно.

— В чем дело? — спросил Джек. — Ты не умеешь разговаривать?