Икарус

Я первый раз в жизни оказался в Альпах. Конечно, мне приходилось видеть их на картинках в книгах, но представить себе реальное величие этих каменных исполинов я был просто не способен. Апеннины в сравнении с ними казались обычными холмами. Горы тянули свои снежные когти вверх, словно желая разорвать ткань небесной синевы. Нигде вокруг в этой каменно-ледяной пустыне не было видно и следа пребывания человека.

Через горы ехали очень медленно. На подъёмах иной раз приходилось сцеплять составы вместе и сыпать под колёса песок, иначе паровозы не могли втянуть вагоны наверх. За день удавалось пройти по тридцать-пятьдесят километров. Мы уже начали отставать от графика, но старший машинист конвоя был почему-то спокоен, утверждая, что на равнине всё наверстаем.

Действительно, когда выехали на более или менее ровную местность, дела пошли веселее. Но здесь нас ждали уже другие неприятности – то тут, то там по сторонам дороги были видны останки вагонов и локомотивов, присыпанные снегом. Это были следы нападений аборигенов на эшелоны.

– Что им надо? Зачем они нападают? – спросил я начальника бронепоезда – пожилого усатого и очень худого лейтенанта со значком железнодорожных войск в петлицах. Судя по его возрасту, он должен был гонять здесь конвои уже не один год.

– Еда, оружие, металл – всё, что мы везём – лейтенант отвечал как-то отрывисто, почти не отрывая глаз от перископа, которым всё время вертел по сторонам. Похоже, ему очень не хотелось, чтобы его отрывали разговорами от наблюдения за обстановкой вокруг. Я это понимал, но всё равно не мог удержаться от расспросов.

– А чем они вообще живут в этой пустыне? – снова спросил я, махнув рукой по сторонам – Здесь же ничего не растёт: сплошь снег да лёд.

– Так этим и живут – всё так же неохотно ответил лейтенант. Было заметно, что ему неприятно находиться в фактическом подчинении у, на его взгляд, мальчишки. Но тут уж ничего не изменишь – так распорядилась военная судьба. Хотя до начала нашей поездки капитан Манчини приказал мне в действия начальника бронепоезда не вмешиваться.

– Смотри внимательно и учись – говорил он – Лейтенант Бруни – человек опытный. Вмешиваться будешь только, если я конкретно дам приказ.

Так проехали ещё три дня, потихоньку навёрстывая отставание от графика. По ночам делали короткие, часа на три-четыре, остановки в укреплённых пунктах, чтобы заправиться водой и догрузить угля.

Приближался вечер, когда я обратил внимание на то, что лейтенант начал вращать своим перископом быстрее обычного. Было заметно, что в нём нарастает волнение. Некоторое время я сдерживался, чтобы не отвлекать начальника поезда, но потом решил, всё-таки, спросить. Я же, если уж на то пошло, как-никак, заместитель начальника конвоя и должен иметь всю информацию об обстановке.

– Скоро опасное место – с нескрываемым напряжением в голосе ответил на мой вопрос лейтенант – Через пять километров головной состав начнёт входить в поворот. За поворотом – крутой подъём. Сбавить скорость не можем, так как локомотивы не вытянут. Дистанцию, соответственно, тоже не уменьшить. Проще всего напасть сразу за поворотом. Если там пути разрушить – весь конвой пойдёт под откос. Состав за составом.

Его волнение передалось и мне. Я всмотрелся в карту маршрута, лежащую на столе. Перед поворотом был обозначен укреплённый пункт. Также, если верить карте, перед ним и на всём протяжении поворота и подъёма на расстоянии километра друг от друга находились посты. Скоро головной бронепоезд будет проходить первый пост. Если дежурный не покажет жёлтый флажок, то он должен будет остановиться. Главное, чтобы наблюдатели следили за сигналами.

Прошло несколько минут. По моим расчётам бронепоезд с капитаном должен был уже миновать пост. Никаких сигналов пока не было. Я прильнул глазами ко второму перископу. По сторонам медленно проплывала снежная пустыня, освещенная розовыми лучами заходящего солнца, впереди красными глазами маячили хвостовые огни соседнего состава. Вот показались строения первого поста – будка дежурного и небольшой домик охраны, обнесённые колючей проволокой. У будки стоит дежурный с жёлтым флажком. Вроде, всё нормально.

Вдруг почувствовал лёгкий толчок в спину. Я оторвал глаза от перископа и увидел перед собой неестественно бледное лицо начальника поезда.

– Свяжись с капитаном – произнёс он с явственно слышимой дрожью в голосе – Что-то не так.

– Связь с начальником конвоя! – приказал я своему связисту. Тот закрутил ручку аппарата.

– Обрыв линии! – крикнул связист – щуплый паренёк в униформе на два размера больше.

Я поглядел на начальника поезда. Он бешено крутил свой перископ из стороны в сторону, прильнув к окуляру. Пальцы рук, сжимающие рукояти, побелели до синевы.

– По рации давай! – приказал я, выругавшись.

Связист надел наушники, покрутил рукояти настройки и беспомощно развёл руками. Чудо техники работать явно не желало.

– Ракета! – раздался крик наблюдателя сверху – Срочная остановка!

– Экстренное торможение! – дал команду начальник поезда – Полный реверс!