Их бездна (СИ)

— Здесь все его доходы от Инквизиции. Он так и ничего не потратил. Их вполне хватит на строительство приюта для храмовников и для лечения от лириумной зависимости. Тебе только надо будет завести разговор в подходящее время и выделить под это дело землю в Ферелдене. Плевая задача для Верховной Жрицы.

— Прекрасная идея, — отозвалась Лелиана, окинув письмо беглым взглядом. — Сама придумала?

— Нет, Морриган подсказала.

— Морриган? — осторожно переспросила Лелиана. — С каких пор Морриган интересуется Калленом?

— Это было в контексте нашей беседы о лириуме. Я сказала, что брошу эту гадость, если только у меня будет возможность. И Морриган навела меня на гениальную мысль. Что такое лечение от зависимости и как бы Каллену это было интересно. Его волнуют другие храмовники.

— Насколько ты в ней уверена? — вдруг спросила Лелиана. — Я понимаю, что Морриган много сделала для тебя. Но я знаю ее и знаю, что это не безвозмездно.

— Я и не собираюсь обольщаться по ее поводу. Морриган делает вид, что она здесь ради меня и ради Инквизиции. Но на самом деле она ни капельки не привязана ни к этому месту, ни ко мне лично. Ей просто надо было где-то перекантоваться, вот она и согласилась приехать в Скайхолд.

— Она ставила какие-то условия?

— Хотела доступ к нижней части библиотеки. Где хранятся самые древние издания.

— Интересно, почему ей это так важно, — задумчиво протянула Лелиана.

— Для каких-то своих исследований. Я полагаю. Если честно, я не стала расспрашивать. В библиотеке много древних книг, это правда. Но все самые ценные и опасные рукописи находятся у меня в кабинете.

— Ну, раз ты не испытываешь к Морриган особо радужных чувств, то могу сознаться. Как сообщили мои агенты, она подбивает клинья к Каллену.

— К Каллену?

Казалось, даже брови Эвелин поползли вверх от удивления.

— Она была у него на приеме пару раз. Длительное время. О чем они разговаривали, не знаю. К сожалению, мне не чужды остатки совести. Никто из моих шпионов не прослушивает кабинет командора.

— Я думала, что Морриган не интересуется мужчинами.

— Как раз мужчинами она интересуется гораздо больше. Хотя я не думаю, что тут замешена романтика. Ей просто явно что-то от него надо.

— Я бы спросила у Каллена, но… это выглядело бы не совсем тактично.

— И не надо. Я сама с этим разберусь.

— Есть какие-то зацепки?

— Ничего конкретного. Однако Морриган как-то упоминала, что она помогает Амелл в ее поисках с лекарством.

— Да ладно! Неужели?

— Видимо, они как-то пересекаются. А на публике проходят мимо друг друга, просто сухо здороваются. Впрочем, Каллен ведет себя также. Да… вся эта троица подозрительна.

— Ты, должно быть, волнуешься. Все-таки Морриган и Амелл…

— Нет, нисколько. Это перевернутая страница. Однако как и ты, я не могу спросить Солону прямо. Причем по тем же причинам. Мы не говорили о Морриган уже много лет. И мне не хотелось бы нарушать эту традицию.

— Понимаю, — ответила ей Эвелин. — Весьма деликатная ситуация.

— Не то слово, — отозвалась Лелиана. — Но можешь не сомневаться. Я выясню, что этой ведьме здесь надо.

— Это безусловно. Содействие наших вторых половинок мне мало нравится. Особенно в махинациях Морриган. Но все-таки прошу учесть заслуги магессы. Она помогла нам с Корифеем, пусть и не без своей выгоды. И помогает сейчас.

— О, я учту… Я учту все ее заслуги… Надеюсь, я управлюсь с ней до того, как отбуду в Вал Руайо.

— И это снова напоминает мне о том, что гораздо важнее, — и леди Тревелиан, и Лелиана одновременно посмотрели в сторону мемориала. — Я хочу, чтобы ты выбросила из головы все лишнее. Произошедшее здесь в особенности.

— Я постараюсь, Инквизитор. Правда. Но обещать ничего не могу.

— Тогда вот что… я приехала сюда, чтобы помолиться, — Эвелин достала несколько букетов из сумки. — Раз уж ты здесь, давай помолимся вместе и вместе возложим цветы. Разделим эту вину и эту ответственность между собой. Как и полагается. А потом забудем о них. Я построила этот мемориал не для того, чтобы ты возвращалась к прошлым ошибкам.

— Не знаю, — улыбнулась Лелиана, — смогу ли я или Жозефина, или Каллен отплатить тебе когда-нибудь за все, что ты для нас сделала.

— Просто последуй моему совету. И все. В жизни Верховной Жрицы нет места унынию и сожалению. Есть только сострадание, о котором так много говорила Джустиния, и надежда на светлое будущее. И мы построим это будущее вместе.

Они склонились. Обе. Над холодным и вечным камнем. И вознесли свои молитвы Создателю. Внешне такие же ледяные, такие же цельные. А внутри одна горячая мольба о прощении. Мольба и упование на Создателя.

В знак поддержки Эвелин приобняла Лелиану, а затем потянула прочь от Убежища. Прочь от этого мемориала и от этой жизни. И Лелиана охотно пошла за ней. Сначала ведомая по дороге, потом ведущая. Ведущая за собой восторженные толпы. Верховная Жрица Виктория.

В ее жизни еще будут взлеты и падения, но она примет этот совет. Она постарается никогда не оглядываться.

Ведь левая рука должна жить дальше. Левая рука должна сбросить свое бремя. Левая рука должна кануть в забытье…