Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

Голубков спустился в порт, нашел диспетчерскую и долго выяснял, может ли он отправить радиограмму одному из пассажиров на борту парома, идущего в Стамбул. В Ларнаке почти все торговцы, кто лучше, кто хуже, но говорили по-русски, даже на турецких харчевнях красовались надписи: "Русски борч". Но до диспетчерской порта русская волна еще не дошла. Когда наконец с грехом пополам выяснилось, что радиограмму послать можно, возникла новая трудность: на каком языке? На русском латинскими буквами? Но радист и смотреть на листок не стал: не понимаю и не хочу понимать. В обсуждении, как выйти из положения, приняли участие человек десять служащих, не загруженных работой в этот поздний ночной час. Причем обсуждали они это с азартом футбольных болельщиков, едва ли не вцепляясь друг другу в усы. И в конце концов кого-то озарило: "Факс!" Проблема была решена.

Голубков присел в углу диспетчерской и долго, снимая испорченные листки, сочинял текст. Имя адресата -- Сергей Пастухов -- он вывел крупными латинскими буквами. Поймут. А дальше написал:

"Дорогой Сережа! Пишет тебе твой дядя Костя Голубков. У нас печальные новости. Сгорел дом наших соседей, говорят, из-за взрыва газа в подвале или еще чего. Все, кто были в доме, погибли. В том числе и дядя Аркадий, о нем я уже отбил телеграмму в Москву. Так что встретит вас не сосед, а другой человек. Ты его должен помнить, он будет ждать тебя на дороге возле нового двора, а звать его скорее всего Иса Мадуев. Твой дядя Костя".

И уже в отеле, добравшись наконец до постели и удобно пристроив на подушке ноющее от ушиба плечо, Голубков вдруг подумал: все, что он сделал, имеет вышедшее из повседневного употребления, но точное название -государственная измена.

Но что входит в это понятие -- государство? И что считать изменой, а что -- служением ему?

Не отдавая себе в том отчета, даже не помышляя об этом ни сном ни духом, русский контрразведчик с тридцатилетним стажем полковник Голубков, как и все сто сорок миллионов его соотечественников, граждан свободной России, невольно и неосознанно задался вопросом: на каких же принципах строить ему свои отношения со своей обновленной Родиной: что на пользу ей, а что ей во вред, что есть воровство, а что законное обогащение, что честность, а что бесстыдство, и что, наконец, доблесть и достоинство, а что предательство и измена.

Он словно бы стоял обнаженный по пояс, под беспощадным солнцем Синая, в руках у него была кувалда и стальное зубило, жгучий пот заливал глаза, брызгали в стороны крошки гранита, а на каменной стеле появлялись неглубокие еще, лишь намеченные контуры первой строки: "Не убий". И вторая уже туманилась в голове: "И Аз воздам".

Странные видения посещают иногда русского путешественника!..

II

Так что же мы имеем? Назаров снова погиб. В третий раз, считай. Везет человеку! Один раз его попытались отправить на тот свет из салона "мерседеса" в пригороде Женевы, второй раз -- с борта миллионерской яхты в Гамбурге, а теперь вот -- из шикарной виллы в Ларнаке. Нет бы грохнули половинкой кирпича где-нибудь на задворках Киевского вокзала. Или пьяный водитель бы задавил. Или собутыльник зарезал кухонным ножом. Как нормальные люди гибнут. Так нет же, яхту подавай или виллу. У богатых и тут свои причуды. Что ж, красиво жить не запретишь. А красиво умереть -- тем более.

Ладно, погиб. Очень удачно получилось. И главное -- вовремя. Промедли мы с началом операции хотя бы на один день...

О взрыве виллы мы узнали еще на пароме Ларнака -- Стамбул из уклончивого, с намеками, факса полковника Голубкова, а подробности -- уже в Стамбуле из местной англоязычной "Тайме". В утреннем номере была только краткая информация: время взрыва, разрушения на набережной и в окружающих домах, двое убитых, трое тяжелораненых, один из которых, немецкий турист, скончался в больнице, убежденность полиции в том, что погибли все обитатели виллы, в том числе ее арендатор, русский бизнесмен по фамилии Петров, а равно проживавший вместе с ним русский господин по фамилии Грибанов.

В следующем номере "Тайме", который Док купил в киоске на турецко-болгарской границе, пока наш "строен" медленно тащился в очереди к таможне на погранпереходе Малко Тырново, взрыву в Ларнаке была отдана уже целая полоса. В репортаже приводились дополнительные подробности, рассказы свидетелей происшествия, было опубликовано несколько снимков, на одном из которых красовался -- мы даже глазам своим не поверили -- полковник Голубков собственной персоной, в разодранной спортивной курточке, с перевязанным плечом, в окружении нескольких черноусых греков с торжественными и даже суровыми лицами. Подпись под снимком гласила: "Русский турист показал местным полицейским, как нужно работать в чрезвычайных ситуациях". Намек был тонкий, но вполне прозрачный, полиция в Ларнаке набиралась из греков, турки не упускали случая уязвить киприотов греческого происхождения.