Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

-- У меня еще десять.

Я вынул из кармана две пятитысячные пачки, бросил их внутрь и передал пакет Графу.

-- Все, что есть. Можете взять в уплату "ситроен", но я не советовал бы. Он может быть засвечен в болгарской полиции и объявлен в международный розыск.

Граф кивнул:

-- Хороший совет.

Он пересчитал пачки в пакете, пролистнул их с краю, чтобы убедиться, что это не "кукла", а одну купюру вытащил и быстро ее осмотрел -- как это сделал в Москве Боцман, только гораздо быстрей. Видно, глаз у него на это дело был лучше наметан.

-- Значит, с вас -- шестьсот пятьдесят пять, -- заключил он и кивнул на кейс. --Товар?

Боцман набрал шифр на замках и приоткрыл кейс. В нем лежали плотные полиэтиленовые колбаски с белым порошком. Героин и героин. Представляю, как ребята матерились, перемалывая в кофемолках сахарный песок в пудру, а потом запаивая пакеты утюгом или термомашинкой, если ее удалось найти в местных лавках. Граф протянул руку к кейсу, чтобы пощупать пакеты. Это был нежелательный момент. Я хотел было вмешаться, но Боцман невозмутимо и даже с готовностью открыл крышку повыше. Рука Графа отдернулась. Я понял почему: поверх пакетов лежал трубачевский кольт-коммандер.

-- Хотите попробовать? -- спросил я Графа. Боцман захлопнул крышку кейса и закрыл замки.

-- Не хрен пакеты рвать, -- буркнул он. -- Мы проверяли товар.

-- И как? -- спросил Граф.

-- Обыкновенное турецкое говно, -- тем же тоном ответил Боцман. -Говорил же -- надо было бразильский искать. Или хоть гонконгский.

-- Ладно, сойдет, -- оборвал я его. -- Все, Граф. У нас еще куча дел. Стволы ваших кадров будут на "губе". Ключи -- под камнем у порога. Скажите Николаю, чтобы шел сюда. Через три недели я вам звоню.

Я спрыгнул с высокой подножки, помог спуститься Графу и даже пожал ему руку, хотя предпочел бы обойтись без этого. Посоветовал:

-- Пакет спрячьте под плащ, здесь шпаны полно. И, уже не оглядываясь, залез в кабину.

-- Идет к выходу, -- сообщил Боцман, наблюдая за Графом через дырку в заднем тенте. -- Вышел... Он вернулся в кабину и спросил:

-- Ну? А теперь объясни, зачем ты отдал ему наши бабки?

-- Во-первых, это не наши бабки. А во-вторых, это не бабки, а наживка.

-- Наживка? -- переспросил Боцман. Он не очень быстро соображал. Совсем не быстро. Но соображал. -- Ты хочешь подставить их вместо нас?

-- Ты имеешь что-нибудь против?

-- Ничего не выйдет, -- подвел итог Боцман, выслушав мой короткий рассказ о переговорах в мотеле "Авто-Хилтон". -- Зачем ему рисковать? Он получил сорок пять штук ни за хрен собачий и доволен до усрачки.

Я спросил:

-- Знаешь, почему ты никогда не заработаешь миллион долларов?

-- Ну, почему?

-- Потому что тебе сорока пяти штук за глаза хватит. А ему -- нет.

Боцман подумал и упрямо повторил:

-- Не выйдет.

-- Посмотрим.

Ждать нам пришлось совсем недолго. Минут через пять в дверцу кабины коротко постучали. Я выглянул. Внизу стоял не Трубач. Там стоял Граф и делал мне знаки выйти. Под плащом у него выпирал полиэтиленовый пакет. Значит, он вернулся, даже не дойдя до своей "альфа-ромео".

Я спрыгнул на землю.

-- В чем дело, Граф? Что-нибудь случилось?

-- Давайте отойдем в сторону, нужно поговорить.

Я взглянул на часы и изобразил нетерпение.

-- Только недолго.

Мы отошли в глухой угол двора.

-- Во сколько вы переходите границу? -- спросил Граф.

-- Вы же слышали: с часу до двух.

-- Я пойду с вами.

-- Вы? Сами? Бросьте, Граф. Не царское это дело. Самое большое через месяц-полтора вы и так получите эти бабки.

-- Полтора месяца -- срок. За это время я закуплю на них новую партию товара для вас. Сами знаете: время -- деньги.

-- Плохая идея, Граф. Очень плохая. Есть смелость, а есть глупость. Один, ночью, почти с миллионом баксов. А если вас грабанут и замочат?

-- Вы обо мне беспокоитесь или о своих бабках?

-- Сейчас это одно и то же.

-- Со мной будет Гриша. Он крепкий парень. До ночи отойдет. И мы будем с пушками.

-- Цена вашему Грише! И вашим пушкам! Сколько лет вашему сыну? Лет двадцать пять?

-- Восемнадцать. Младшему шестнадцать. Я поздно женился. А дочери двенадцать лет.

-- Так вот и подумайте о своих детях!

-- Я о них и думаю.

-- Вы меня не поняли. Подумайте о том, что с ними случится, если вас ограбят и убьют или вы инсценируете собственное ограбление, или по любым иным причинам не сможете выполнить взятых на себя обязательств. А вы их уже взяли. И получили аванс. Счетчик включен. Не перебивайте! Сначала дослушайте. Это не угроза, а законы бизнеса. И вы их сами прекрасно знаете. Я лишь напомнил вам о них. А теперь можете принимать решение.

Он ответил, почти не задумываясь:

-- Я его уже принял. И я не меняю своих решений. Я иду.

Часть наживки он уже заглотил. Теперь нужно было, чтобы он заглотил весь крючок.

-- Ладно. Решили так решили. В двадцать три двадцать пять будьте на своей машине... Нет, -- сказал я. -- Все-таки нет. За накладки с вас спросится. Но и с меня тоже. Мне эта головная боль ни к чему. Я вижу только один выход. Эти четверо -- надежные люди?

-- Да.

-- Я согласен, если они вас будут сопровождать. Два "узи". Четыре "Макарова". Хоть что-то. А не ваш "байард".