Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

Все это неопровержимо свидетельствовало о том, что вилла "Креон" являлась базой для бандитов из русской мафии, распространившей за последние годы свое влияние на всю территорию Кипра. Как заявил журналистам полицейский комиссар Костеас, трагедия, разыгравшаяся на вилле "Креон", является, по его убеждению, результатом конфликта внутри банды. Отпечатки пальцев на автомате "узи", из которого был убит главарь банды Панков, принадлежат одному из мужчин, застреленному из пистолета ТТ. Отпечатки на других автоматах и на пистолете ТТ не совпадают с пальцевыми следами остальных убитых. Это позволяет предположить, что три члена банды расправились со своими сообщниками, ограбили их и скрылись. Возможно, захватив с собой героин, который мог находиться на вилле.

Особый интерес, по мнению комиссара Костеаса, представляет собой личность седьмого убитого -- мужчины в возрасте примерно сорока лет, которого не смогла опознать служанка. Никаких документов при нем не обнаружено. Рядом с его трупом валялся пустой бумажник, пистолет Макарова со сточенным серийным номером, а также широкий пояс из крепкой ткани, в каких русские "челноки" возят крупные суммы денег. Тот факт, что он был вооружен пистолетом Макарова явно криминального происхождения, говорит о его принадлежности к преступному миру. Возможно, он был посредником между бандой Панкова и покупателями оружия, наркотиков или автомобилей или же являлся самим покупателем. Установление личности этого мужчины, к чему предприняты все возможные меры, поможет следствию выявить его роль во всем, что произошло на вилле "Креон".

Комиссар Костеас заверил журналистов, что это беспрецедентное по своей жестокости и масштабу преступление будет расследовано самым тщательным образом. "Мы не можем допустить, чтобы Кипр стал вотчиной русской или любой другой мафии, -- заявил он. -- Остров любви не должен превратиться в Сицилию или Чикаго 20-х годов..."

-- И так далее, -- сказал Губерман и отложил газету.

Разложив на столе греческие "Алитию", "Махи", "Неа", "Харавги" и турецкую "Халкын сеси", Розовский внимательно рассматривал опубликованные в них снимки. Печать была не очень качественная, на общих планах вообще трудно было что-нибудь разглядеть, а крупные снимки жертв этой бойни вызывали желание поскорей перелистнуть страницу, отгородиться рекламой или самодовольными лицами политических деятелей, чем угодно, лишь бы не видеть этого.

Розовский раскурил сигару, пощурился от дыма и кивнул на газеты:

-- И все это, по-твоему, дело рук наших спортсменов?

-- Вам не хочется в это верить? Мне тоже.

-- Но... -- Розовский ткнул сигарой в первую полосу "Филэлефтероса". -Сам же прочитал: отпечатки на автоматах и ТТ, трое скрылись... Нет. Шесть человек не могли не оставить следов.

-- Могли, -- возразил Губерман. -- Если они профи.

Розовский с сомнением покачал головой, скользнул рассеянным взглядом по фотографиям в "Филэлефгеросе" и неожиданно насторожился. Губерману даже показалось, что он побледнел.

-- Что с вами, Борис Семенович? Розовский не ответил. Склонившись над столом, он внимательно рассматривал один из снимков.

-- Да что с вами? -- повторил Губерман. -- Что вы там увидели?

Розовский показал на снимок.

-- Это он.

-- Кто?

-- Полковник Вологдин.

Губерман тоже всмотрелся в снимок.

-- Вы уверены?

-- Да.

Розовский перебрал остальные газеты и подтвердил:

-- Он. Ни малейших сомнений!

-- Вот, значит, почему он не позвонил, -- заключил Губерман, -- Как в том анекдоте: "Разве Рабинович умер?" -- "Умер". -- "То-то я и смотрю: чего это его хоронят?.."

-- Заткнись, Фима, -- попросил Розовский. -- Я тебя умоляю: заткнись!

"Да что это с ним?" -- поразился Губерман.

Розовский подошел к двери, дернул висевшую вдоль косяка узкую ковровую ленту с махровой кистью на конце, приказал возникшему на пороге турку:

-- Виски. И никакого льда!

Через минуту серебряный поднос с бутылкой "Уайтхолла" и фужерами стоял на столе. Льда не было. "Смотри-ка, этот турок уже понимает по-русски!" -слегка удивился Губерман.

Розовский налил полфужера, залпом выпил и запыхтел сигарой.

-- Ну, успокоились? -- подождав, спросил Губерман. -- А теперь объясните, что вас так взволновало?

-- Ты не понимаешь, что происходит.

-- А вы?

-- Я тоже. И это самое страшное.

-- Я понимаю только одно, -- проговорил Губерман. -- Кому-то наш шеф очень мешает. И этот кто-то обладает огромной властью.

Розовский никак не отреагировал на его слова. Губерман поинтересовался:

-- Скажите, Борис Семенович... я не в курсе ваших заграничных дел... Какие-нибудь крупные проекты у шефа в работе есть?

-- У него все проекты крупные.

-- А все-таки? Что-нибудь особенное? Розовский помолчал и словно бы нехотя ответил:

-- Есть.

-- Что?

-- Нефть...

* * *