Их чужие дети (СИ)

– В нашей с Фёдором молодости профком больницы, где мы с ним после института начинали работать, решил провести праздничную пятиминутку для медработников. Мы с мужем были в костюмах Деда Мороза и Снегурочки, поздравляли, подарки и грамоты вручали, эх, жаль, что не премии. После этого я ускакала на рабочее место, костюмы взяла с собой, чтобы потом после суточного дежурства отвезти их в театральную студию, где мы их взяли. В ту мою смену поступил ребёнок с травмой после ДТП, ему года четыре было, вот точь-в-точь наш сегодняшний мальчишка. Он плакал, вырывался, мы никак не могли его успокоить, чтобы сделать снимки. Мама была вся на нервах, а что-то делать нужно было. Тогда я надела костюм Деда Мороза с бородой и шапкой и вышла в процедурный кабинет, где стоял старый рентгеновский аппарат. Мальчик сразу замер, так внимательно на меня посмотрел, будто и правда Деда Мороза ждал. А может, его впечатлило несоответствие ширины плеч костюма и сказочного персонажа в моём лице, иди знай. – Телегина усмехнулась своим воспоминаниям и продолжила: – Я сказала, что если он успокоится и разрешит нам сделать снимки, то получит подарок. И он послушался, а мы быстро сделали всё необходимое. В качестве заслуженного подарка я вручила ему конфеты, которые лежали в ординаторской. Малыш был так рад, что начал меня обнимать и целовать! Иногда так мало надо человеку для счастья, правда? Будь он ребёнком или взрослым, всё равно, нам так хочется чудес. Вот так... А теперь пошли, интерн, нас ждёт гора неписанных историй болезни. Как меня эта неописуемость уже достала, кто бы знал, – пробурчала Телегина.

– Hеописуемость – это баобаб для собаки, Лилия Анатольевна. И истории болезни – это так, работочка любимая.

Телегина резко остановилась и удивлённо посмотрела на Ирину.

– А ты можешь удивить, Ирина Викторовна, – едва сдерживая улыбку проговорила заведующая, но в следующую минуту громко рассмеялась и обняла смущённо потупившую глаза коллегу. – Хорошая ты девочка, Акони, а кто тебя обидит, будет дело со мной иметь. Сын мой, кстати, тоже.

***

Ира хихикнула и спросила:

– Это меня очень радует, Татка, что ты уже у нас огурцом себя ощущаешь. Только куда же нам с Димкой крёстной подарок в канун Рождества принести?

– Пока не знаю, но Вера Андреевна и Леонид Анатольевич обещали меня забрать из больницы к Рождеству. Ира, – вдруг зашептала Таня и как-то неуверенно закончила, – я так счастлива. Понимаешь, обо мне так никто никогда не заботился, только бабушка. А тут, понимаешь, у меня как будто мама с папой появились. Настоящие, понимаешь? И ничего не требуют в ответ, балуют меня, Леонид Анатольевич вчера конфеты привёз, под одеялом прятал, пока Вера Андреевна в палате была! Как дети, право слово. А ещё Паша... Павел Николаевич несколько раз в день ко мне заглядывает. Я... Ир, я думала, что эта болезнь меня сломает, а она самой счастливой сделала, Ир! Я будто сплю и боюсь проснуться, честно.

– Тат, а я, кажется, тоже боюсь проснуться.

Таня помолчала, а потом тихо спросила:

– Ты с Костей, да? Я правильно догадалась? – и услышав короткий нервный смешок в трубке продолжила: – Ой, Ирин, он такой классный! Он самый лучший из мужчин, что мне в жизни встречались! Вот поверь, ты никогда и ни о чём не пожалеешь, если у вас всё получится. А у вас получится, я знаю! Он так на тебя смотрел всегда, когда мы где-то вместе оказывались. И Димку он сыном считает, ведь ты была первой, кого он сам кесарил! Пусть под присмотром Веры Андреевны, но сам!

– Знаешь, Тат, а он мне признался, почему перестал смотреть меня в консультации. Потому что стал видеть во мне не просто беременную тётку чужую, а женщину. Тат, мне с ним так хорошо, как никогда ни с кем не было.

– О да! Ты у нас такая дама опытная! – Таня рассмеялась и ехидно закончила: – Ты сколько со своим поганцем встречалась? Месяц или два? И что ты могла понять тогда, если он только о себе и думал! А Костя – он другой. Он, Ириш, правильный какой-то. Как и мама его, и дядя.

– Ой, Таня, а как мне повезло с Лилией Анатольевной! Я всё боялась, что она меня как дочь приняла, а я теперь с её сыном... А она мне столько добра пожелала, столько всего рассказала и посоветовала!

– Думаю, что и Костя сам бы решил этот вопрос. А Лилия Анатольевна классная, как и Фёдор Константинович. Ириш, – голос Тани изменился, будто она широко улыбнулась, – а ко мне пришли. Я тебе потом перезвоню.

Вошедший в палату к Татке Римский плюхнулся в кресло и мученически закатил глаза:

– Танюшка, давай быстрее выписывайся, а то эти двое, твои кураторы, меня уморят! Они, наверное, решили всех детишек в столице родить в эти праздники! И где только те аисты в том марте летали? Хотя всё верно, – тут же сам и ответил на свой вопрос, – это же праздники, цветы там, подарочки, любовь, то-сё. А как думаешь, – Римский склонил голову набок и улыбнулся, – наш с тобой детёныш может родиться на Новый год?