Их двое

Кто такой наглый и нетерпеливый, что нормально разбудить не может? Или мне это все же снится? И я сейчас… Ах…Стону, открываю глаза, уже когда меня вовсю имеют. Смотрю, как раскачивается кровать, как спинка ритмично бьется о стену, ощущаю, как здоровенный член мягко и напористо движется во мне, уже настолько предательски влажной, что волей-неволей поверишь в самостоятельный голос тела. Рядом с лицом падает татуированная лапа, гладкая грудь прижимает к кровати. И тут мужчине уже даже мурлыкать не надо, чтоб я поняла, кто это. Но он мурлычет, погружая меня в нирвану удовольствия:

- Мася, Мася… Прогнись чуток… Ух, вкусная. Дай свою попку…

Отклоняется, давая мне возможность вздохнуть свободней, рывком приподнимает за бедра, подсовывает подушку, выходит, жадно лижет там, внизу, вгоняя в кайф и стыд одновременно. Чувствуется, что для него нет запретных тем, вообще ни одной!Горячий язык скользит влажно и бесстыдно. Я кручу бедрами, мгновенно растеряв все утренние мысли, выгибаюсь, показывая, что хочу больше, больше, больше!И он, победно хмыкнув : «Пиздец, как течешь», тут же всаживает в меня до упора длинный член.Я вскрикиваю, хватаюсь бессмысленно за спинку кровати и подчиняюсь, продолжая издавать отрывистые крики на каждое сильное движение в себе.

- Не, ну это невозможно же! – раздаётся от порога грозный разочарованный рык, - Кот, скотина ты! Дай ей хотя бы немного в себя прийти!

- Она. Уже. В себе. – отрывисто хрипит Кот, не прекращая двигаться, а я выпускаю спинку кровати и утыкаюсь в сомкнутые ладони горящим от стыда лицом. Почему мне сейчас безумно не по себе, учитывая, что со мной делали эти двое всю ночь, непонятно. Никому непонятно.

Но стыдно. А под взглядом Егеря еще и горячее и горячее становится. Отворачиваюсь, чтоб не спалили мою блядскую сущность и то, как сильно мне сейчас хочется еще выгнуться и пригласить Егеря присоединиться…Это все уже ни в какие ворота. Это ужас ужасный, вот что я вам скажу!А, самое интересное, что Егерь-то меня без слов понимает.Рычит, матерится несдержанно, и через мгновение кровать прогибается и стонет под его мамонтовским весом. Он в полотенце, судя по всему, выходил в сени и принимал душ. А, учитывая, что вода там только холодная, если ее, конечно, никто не согреет предварительно, то поступок поистине героический.

Егерь пахнет свежестью и морозом. А его член, оказавшийся у меня прямо перед лицом, уже горячий и стоящий.Похоже, завелся сразу, как вошел и увидел, что со мной делает Кот. И все остальные слова о том, что мне надо отдохнуть, чисто так, для красного словца.

- Возьми в рот, няш, - командует он, неотрывно глядя мне в глаза. И шипит сквозь зубы, когда я размыкаю рот и послушно обхватываю губами толстый ствол. Я его едва на четверть могу впустить, настолько он здоровенный, ласкаю языком уздечку, Егерь закатывает глаза и матерится.

- Пиздец, пиздец, пиздец, - ускоряется Кот, жестко прихватив меня за бедра и ритмично дергая на себя, - кайф какой, бля, кайф…

От изменения темпа меня пробирает предогразменной дрожью, хочу сильнее выгнуться и потребовать не снижать амплитуду, но Егерь не позволяет освободить рот, держит, равномерно и неглубоко двигаясь во мне и глядя в мои закатывающиеся от удовольствия глаза. А Кот в этот момент приникает ко мне всем своим горяченным телом,  жарко кусает в шею и ведет пальцами по клитору. И я кончаю, широко раскрыв в стоне рот. Это настолько сладко, что даже то, что Егерь ускоряется и вталкивает в меня член чуть ли не до спазмов и слез из глаз, не мешает. Наоборот. Наоборот! Только ярче все, только сильней!

Кот кончает, матерясь и напоследок всаживаясь в меня с размаха так, что мое тело толкает на Егеря,  и я невольно беру член глубже, до горла. Непроизвольно сглатываю, и Егеря трясет от кайфа.

- Сука… - выдыхает он через пять минут, мягко привалившись к спинке кровати и поглаживая мои рассыпавшиеся по спине волосы, - я так кончусь тут. От кайфа. Кот, ты, скот, хоть немного совесть имей…

- Не-е-е-е… - сыто тянет Кот, лениво тиская меня за задницу, - смотри, какая попка? Ну какая совесть тут может быть?

- Это да-а-а-а… - соглашается Егерь задумчиво, а я разворачиваюсь и жалобно говорю:

- Помыться хочу.

- Пошли воду греть, Кот, - тут же отзывается Егерь, тискает меня напоследок, - слушай, няш, а там лохань здоровенная в сенях… Она для чего?

- А… - зеваю я, - это мы были маленькие… вытаскивали на улицу и мылись в ней…

- А если ее наполнить?

- Да вы что? Там ведер двадцать не меньше надо…

- Говно вопрос, - смеется Егерь, - валим, Кот. Устроим няше банный день.

- И сами… помоемся, - с паузой, многозначительной такой, говорит Кот, с готовностью подрываясь с кровати.

Я немного растерянно и сонно провожаю внезапно активизировавшихся мужчин. Ничего себе. То есть, у них вместо расслабухи послесексовой бодрость? Интересно…Но думать на эту тему лениво.

Потому что я , в отличие от всяких там двужильных хоккеистов, нормальный человек. И иногда очень сильно хочу спать. И вообще… Отдыхать.

Я проваливаюсь в сладкий сон, без всяких сновидений.