Их невинная секретарша

— Я понимаю, что это трудно принять сразу, особенно после вашей утраты. Но, тем не менее, покупатель жаждет заполучить этот дом. Это судья. Он очень влиятельный человек в городе. И давно положил глаз на это местечко. И, да, он видел дом. Он был близким другом вашей бабушки. Он давно пытался уговорить ее продать ему поместье, и вот теперь, после смерти Мэри, жаждет вернуть дому его исторический шарм. Я могу перевести деньги на ваш счет до конца рабочего дня, если вы сообщите мне свои банковские реквизиты. Вам даже не придется ночевать здесь. На сегодня я найду для вас апартаменты, а завтра вы сможете вернуться к своей привычной жизни в Чикаго.

Бэлль была дизайнером, а не идиоткой. Оглядев свои владения, от которых веяло южным изяществом, она поняла, что влюбилась. И пусть сейчас дом в плачевном состоянии, но под этим слоем пыли и потрескавшейся штукатурки она чувствовала что-то необыкновенное.

— Простите, мистер Гейтс, но сейчас я не заинтересована в продаже дома. По крайней мере, до тех пор, пока не разберу личные вещи бабушки. Поэтому мне бы хотелось осмотреть его изнутри. Полагаю, ключи у вас? — девушка натянуто улыбнулась в ожидании ответа.

Адвокат нахмурился и вытащил из кармана пиджака ключ. Мужчина проводил ее через живописный двор по кирпичной дорожке к противоположной стороне дома – до массивных двойных дверей в форме арки с окном и двумя балконами над ними с видом на сад. Сейчас девушка увидела дом как официальная хозяйка. Вне всякого сомнения, Аннабель просто влюбилась в него.

Двери со скрипом открылись, и Бэлль ощутила слабый запах затхлости, смешанный с отдаленным намеком на нотки духов. Можно будет открыть окна и включить вентилятор – всё выветрится. Запах долго не продержится, в отличие от архитектуры. Изумленно разинув рот, Бэлль вошла в потрясающе красивое фойе, всматриваясь в каждую деталь вокруг. Она уже мечтала о том, как вернет этому дому былой шик. Мысленно девушка представила себе классически великолепный вход: белоснежные мраморные колонны, роскошные полы, светлые стены, хрустальные люстры, но при этом с вкраплениями чего-то яркого – возможно, красного или индиго – чего-то такого же дерзкого, как сам Новый Орлеан. Окна она задрапировала бы тканью в тон, чтобы подчеркнуть их изящество и добавить внутрь света. Шерстяные ковры придется заменить, а деревянные полы лишь покрыть густым темным лаком. Они сделаны из настоящего дерева, сейчас уже никто не делает такого прекрасного паркета.

Вау!

Улыбнувшись, Бэлль повернулась к Гейтсу, собираясь сказать, что не планирует никуда уезжать, но заметила, что мужчина не вошел в дом вместе с ней. Он стоял за порогом, прижимая к себе портфель.

— Вы не должны этого делать, мисс. Я понимаю, вам кажется, что это место стоит дороже. Возможно, так и есть, но вам лучше взять предложенные деньги и покинуть дом.

— Спасибо за совет, но я решила привести его в порядок.

Сэр поднял голову и принялся лаять в пустоту комнаты. Бэлль попыталась успокоить щенка, — Замолчи.

Не переступая порога, Малкольм указал на пса, который извивался, требуя, чтобы его отпустили, — Вот видите. Вам стоило бы прислушаться к своей собаке. Она чувствует, что с этим местом лучше не связываться. Каждый житель квартала знает, что это проклятое место, — слегка содрогнувшись, проговорил адвокат.

— А как же судья? Влиятельный в обществе человек? Почему ему хочется купить этот дом, раз он всем внушает такой ужас?

Господи, она слишком долго работала с юристами.

— Я отговаривал его, но он не слушает, — Гейтс выглядел то ли растерянным, то ли испуганным. — Продайте его, мисс. Чем быстрее, тем лучше. Все женщины, жившие в нем – за исключением вашей бабушки – плохо кончили.

Это какая-то завуалированная угроза? Звучало не совсем как угроза, но Бэлль не могла точно понять, что услышала в его голосе.

— Что это значит?

Мужчина откашлялся, — Здесь повесились две женщины. Молодые женщины. Ходят слухи, что это место населено призраками. А теперь, верите вы в это или нет …

Во что она больше всего была склонна верить, так это в желание Гейтса запугать ее. Скорее всего, он заработает денег, если убедит ее продать дом тому судье. Какая жалость!

— Мне не нравится мысль о том, что вы будете жить здесь в полном одиночестве, — продолжал он.

Сэр извивался всем телом, поэтому Бэлль опустила собаку на пол, и, судя по виду, он решительно был настроен побегать. Пес тут же облюбовал место в середине комнаты и начал лаять, но лай этот звучал счастливо. Он вилял хвостом и приплясывал, словно был рад видеть кого-то, хотя, кроме них, в комнате больше никого не было.