Их невинный секрет

Джесса затаила дыхание. Он сказал, что она прекрасна, но она знала, что отличалась от той обнаженной девушки, какой он видел ее в последний раз. Ее грудь больше задорно не торчала. Ведь она кормила ребенка грудью почти три месяца. У нее остался шрам после операции и растяжки на теле. Она больше не была той совершенной девственницей, как прежде. Она стала женщиной, и носит отметины, доказывающие это.

Было ли это огромной ошибкой? Возможно, но это было ее ошибкой.

Она хотела Коула и Бурка. Она хотела почувствовать в последний раз, каково это — быть желанной. О, она не собиралась возвращаться к ним. Она не могла доверять им снова. Они могли бы изобразить чудесную перспективу, но она бы не посмела открыть свое сердце снова.

Все чего она хотела — сегодня. Может быть, несколько ночей. Немного поцелуев, ласк и воспоминаний, способных согреть ее, когда они уйдут. Возможно, она была идиоткой, но она не хотела никого, кроме них.

Они использовали ее, а она продолжала желать их. Это был ее последний шанс справиться со всем этим.

— Детка, ты чертовски великолепна.

Коул смотрел на нее.

— Твою мать. Я и не надеялся увидеть тебя такой еще раз.

Бурк выдохнул эти слова. Он стоял позади брата, его гнев, казалось, схлынул. Бурк жаждал схватки. Коул — нет. Он закрылся в себе. Стены, возведенные между ними, приводили Джессу в ярость. Но он все еще видел ее, понимал ее потребности. Сейчас только это было важным.

— Я еще не до конца сбросила вес после родов.

Сейчас она нервничала. Без злости, подпитывающей ее изнутри, она почувствовала уязвимость и беспокойство.

Взгляд Коула ожесточился.

— Больше ни единого оскорбительного слова в свой адрес. Ты великолепна, Джесса. Я никому не позволю оскорблять тебя, даже если это будешь ты сама.

Он говорил с ней именно тем глубоким и темным голосом, устанавливая свой контроль над ней. Это был богатый, источающий власть тон. Тон Бурка был полон соблазна, но когда Коул начинал разговаривать с ней своим тягучим рычанием, она не могла отказать ему.

— Положи руки за голову. Прошло много времени, и я хочу осмотреть тебя. Я хочу изучать твое тело снова и снова.

Джесса вздрогнула. Она всего лишь хотела заняться сексом, а он собирался растянуть это, продлить агонию. Взгляд в его решительное лицо подсказал ей, что он не примет отрицательного ответа. Она сама подтолкнула его, и теперь ей нужно было принять то, что он собирался дать ей.

О, конечно он будет прислушиваться к ней, но все равно сделает все по-своему. Если она хотела добиться того, чего хотела, ей нужно играть по правилам Коула. Это раздражало, но она также находила во всем этом странное ощущение надежности. Они с Бурком позаботятся о ней.

Они разыграли хорошую партию, но все еще оставалась вероятность того, что они уйдут ни с чем, как только Дельгадо перестанет быть угрозой для нее. Но совершенно точно, пока что, они с ней. Это было единственным, в чем она могла доверять им. Она позволила своим пальцам скользнуть вверх, переплетаясь между собой.

— Очень хорошо, малышка. Теперь раздвинь ножки. Мы хотим увидеть нашу девочку.

Она хотела поспорить с утверждением «нашу», но это было правдой. В течение года без них, она не думала ни о ком другом. Она встречала много привлекательных мужчин, но, ни один из них не заставил ее пережить то же, что они. Ни один из них не был настолько властен, как Коул и настолько соблазнителен, как Бурк. Ни один из этих мужчин не преследовал ее во снах и воспоминаниях.

Ее сердце ускорило ритм, когда распахнула колени и открылась им, овеваемая прохладным воздухом в комнате. Она почувствовала как ее соски стали еще тверже. Ее кожа ожила под их внимательными взглядами.

— Шире, — скомандовал Коул.

Она расставила ноги шире, выставляя свою киску на полное обозрение. Бурк вдохнул полной грудью.

— Она пахнет восхитительно. Иисусе…

Его голос дрогнул, и он облизал свои губы. Киска Джессы тут же запульсировала при мысли о его волшебном языке, дарующем ей удовольствие до тех пор, пока у нее не помутится зрение. Бурк мог упиваться ей вечность.

— Не сейчас, брат. Она должна заслужить это. Слишком легко для рабы, которая провела последний час, препираясь со своими Господами.

Коул выставил ладонь и Бурк положил что-то на нее. Оно выглядело металлическим и скрепленным цепью.

— Она хотела заставить нас осуществить ее желания, не признаваясь в них и не пообещав отработать за это.

— Коул, не подталкивай ее, — практически взмолился Бурк.

— Но она хочет, чтобы ее подтолкнули.

Улыбка Коула выглядела немного дико.

— Свяжи ей руки.

Ее сердце пропустило удар в ответ на его угрожающее мурлыканье. Боже, как она скучала по этой части натуры Коула. Когда он улыбался ей подобным образом, она никогда не могла понять — он просто забавлялся или готовился проделать что-то воистину грязное, заставляющее его член затвердеть, а ее обезуметь.