Их нежная возлюбленная (ЛП)

Как только он провел головкой по ее мягкости, она полностью открылась для него, жадно заглатывая его глубоко в рот и постанывая.

– Ей нравится, – пробормотал Шон. – Она только что стала еще влажнее.

Торпу ничего не оставалось, как кивнуть, когда он наклонился вперед, уперся руками в матрас и медленно начал трахать ее в рот. Калли обхватывала его по всей длине, каждый нерв, и все еще стремилась взять больше, чем вызывала короткое замыкание в его мозгу.

Вбирая его член, она облизывала его языком, постанывая и страстно желая еще, прежде чем он снова погрузился в ее рот. Плотно сжав губы, она взяла его так глубоко, как только могла, и держала так, словно пыталась запомнить его вкус. И она делала все это так медленно. Ее лицо, язык тела, сами движения – все это сияло ее любовью. Не может быть, чтобы его сердце не билось для нее в ответ.

Торп не был человеком, склонным к эмоциям, – по крайней мере, не был таковым более двадцати лет. Теперь он не мог перестать чувствовать. Ему это не очень понравилось. Какая-то часть его хотела обидеться на нее за то, что она вытащила его из добровольной серости. Но ему нужна Калли. Он задыхался без нее. Одному Богу известно, как он будет жить без нее послезавтра.

И если она продолжит так сосать, он не выдержит и двух минут.

Внезапно она ахнула вокруг его члена. Ее тело снова напряглось. Торп не мог не заметить румянец на ее груди, или то, как она приподняла бедра к Шону.

Со стоном она изогнулась. Он почти мог поклясться, что слышал, как она сказала «пожалуйста» с полным ртом.

Шон отстранился, и она издала еще один тихий стон протеста, который заставил Торпа улыбнуться, несмотря на жгучее возбуждение. Она редко стеснялась говорить о своих чувствах или о том, чего хотела – в своей умной манере. Лэнс однажды назвал ее сущим наказанием. Он был прав.

– Я бы с удовольствием позволил ей, – застенчиво сказал Шон. – У меня нет сил лишить ее этого сегодня.

Торп погладил Калли по щеке, призывая ее медленно отпустить его. С еще одним хриплым стоном она подчинилась.

– Ей это может понадобиться сейчас, – возразил он. – Возможно, двойное проникновение будет для нее немного неудобным в первый раз, и она не кончит. Кроме того, если тебе приятно доставлять ей удовольствие, она бы этого хотела.

– Ты прав.

Все, что он сказал, было правдой, но в этом была и доля эгоизма. Он хотел, чтобы Калли запомнила эту ночь и тот экстаз, который они дарили ей снова и снова. Они бы объединилась с Шоном и разделили бы страсть на всю жизнь. Но Торп хотел, чтобы сегодняшний вечер навсегда запечатлелся в ее сердце.

– Вот, – прервал его мысли Шон, сунув ему в руку пластиковый стаканчик. – Уверен, ты найдешь ему применение.

Торп посмотрел вниз. Лед. Классика на все времена.

– Уверен, что смогу.

– Может, положить его ей в рот?

И потом снова погрузить член обратно в этот бархатный рай?

– У меня есть идея получше.

– Превосходно.

Шон ухмыльнулся, вернувшись к кровати, лаская и облизывая набухшую киску Калли, снова возбуждая ее.

Торп растянулся поперек кровати, устраиваясь рядом с ней и держа стакан в пределах досягаемости. Как только она повернула лицо в его сторону, он накрыл ее рот своим, прижимаясь губами к ее губам и заставляя ее раскрыться шире. Затем он схватил один из ледяных кубиков из чашки и провел им по ее соску.

Ее вздох заполнил его рот. Так же неожиданно, как он положил холодный кубик на ее плоть, он убрал его. Калли попыталась приподняться с кровати, словно в поисках большего. Шон крепко прижал ее бедра и снова прижался губами к ее киске, пока Калли не изогнулась, ее дыхание стало неровным, и она пробормотала мольбы, которые взволновали как Дома, так и мужчину в нем.

Затем Торп снова приложил маленький кусочек льда к ее соску. На этот раз он повернул его концом, проводя неровным краем взад и вперед по чувствительному бутону. Она всхлипнула, задержала дыхание, все ее тело напряглось в ожидании удовольствия.

– Сейчас? – спросил Торп.

Шон оторвал лицо от ее скользких складок и облизнул губы, как мужчина, который действительно хорошо проводит время.

– Да. Черт, она такая сочная. Скажи ей, чтобы она кончила.

Торп кивнул, проводя льдом по ее груди, затем снова погладил сосок. Калли извивалась и стонала, оба нежных пика были такими твердыми, какими он их никогда не видел.

Одной рукой он переложил лед на другую ее грудь. Другой рукой выдернул один из ее наушников.

– Давай, зверушка. Шон хочет, чтобы ты кончила ему на язык.

Он едва успел вернуть наушник обратно и пососал холодный пик ее груди, как она напряглась с головы до ног и издала низкий стон наслаждения, который, казалось, длился вечно. Шон не остановился, не дрогнул. Он просто любил ее клитор с безостановочной преданностью, которая вскоре заставила ее содрогнуться от толчков и слез, хлынувших из ее глаз.

Каждый раз, когда они отдавали все силы удовольствию Калли, он клялся, что она не сможет испытать большего экстаза, чем в прошлый раз. И снова она доказала, что он ошибался. Ее способность открыться им продолжала расти и поражать его.