Их нежная возлюбленная (ЛП)

– Шон был лжецом. Откуда мне было знать, что он не выдаст меня?

– Прости за эту уловку, милая. Но мне пришлось создать прикрытие, чтобы попасть в клуб и уберечь всех от подозрений, особенно тебя.

И разве она не чувствовала себя идиоткой, попавшись на это – и на него?

– Отличная работа, мистер Киркпатрик. Ты меня одурачил.

– Маккензи, – поправил он. – Шон Маккензи – мое настоящее имя. Вот.

Он передал ей маленький кожаный футляр. Она перевернула его, когда он включил внутреннее освещение.

Калли сжала документ в руке и прочитала его с чувством чего-то среднего между «о, мой бог!» и «срань господня». Это было правдой. Шон Маккензи действительно был специальным агентом ФБР. Онемевшими пальцами она вернула ему удостоверение. Он взял его и выключил свет.

Вокруг нее опустилась тьма, оставив ее снова бороться со своими мыслями. «Срань господня», наконец, победило «о, мой бог!» в качестве ее последней реакции. И злость на то, что ее обманули. Очевидно, он сделал это без особых трудностей и, вероятно, еще меньше сожалел.

– Думаю, именно поэтому ты смог поставить Акселю синяк под глазом.

Что еще можно было сказать?

– Я преподавал рукопашный бой в бюро в течение двух лет.

Что означало, что он был чертовски хорош в этом. А она–то думала, что в нем нет ни капли жестокости. Калли фыркнула. Это доказывало, что она почти ничего не знала о нем. На самом деле, вероятно, существовала тысяча других фактов о Шоне Киркпатрике или, скорее, Маккензи, которых она не знала.

– Кто ты такой? Очевидно, я не знаю.

– Знаешь.

Его голос был таким мягким, заставляя ее поверить ему.

– Все, кроме моего имени и рода занятий, было настоящим мной. Я никогда не лгал о том, что я чувствовал.

Она хотела верить ему. Но правда заключалась в том, что она влюбилась в очаровательную улыбку, фальшивый акцент и множество мягких линий. Если бы его нежность и забота казались чем-то большим, что ж… Разве не в этом был смысл завоевать ее доверие и разрушить барьеры?

– Мне все равно.

– Это намного больше, чем «все равно», Калли. Я клянусь тебе.

– Даже если выяснилось, что Шон был не тем, за кого себя выдавал, это не оправдывает тебя за то, что ты сбежала, не поговорив со мной, милая, – вмешался Торп. – Какое у тебя оправдание?

– Не думала, что ты знаешь, кто я такая, поэтому я пыталась уберечь тебя от этого дерьма. Я должна была догадаться, что ты заботишься обо мне?

Она не думала, что это возможно, но его лицо стало еще более неприступным.

– Никогда больше не говори мне этого. Я приютил тебя на четыре года, Калли. Я пытался научить тебя, помочь тебе, утешить тебя. Какая часть этого указала тебе на то, что мне было насрать?

– Я знала, что ты заботишься как друг, но я не думала, что ты… – Она попыталась распутать свои мысли, когда он наклонился к ней через сиденье. – В ту ночь, когда ты... когда мне показалось, что мы собираемся… ну, ты понимаешь. – Она все еще ненавидела думать об этом унизительном событии. – Потом ты просто ушел и ничего не объяснил, никогда больше не прикасался ко мне, так что...

– Из-за того, что я не трахнул тебя, ты вообразила, что мне все равно?

– В значительной степени, да. – Она пожала плечами. – Я могла бы поверить, что любовник пойдет на риск ради меня, но не просто босс или друг.

– В этом утверждении так много неправильного. – Торп выругался, качая головой.

– То, что я был твоим любовником, явно не давало мне никаких дополнительных льгот в отделе доверия, – проворчал Шон с переднего сиденья. – На самом деле, я думаю, что ты дала мне даже меньше, чем Торпу.

– Ну, да, – горячо защищалась Калли. – Все, что было между нами, было притворством и чушью собачьей. Не пытайся убедить меня, что я причинила тебе зло.

– Он не сказал своему начальству, что ты сбежала или что прикрытие раскрыто, потому что он пытается свести к минимуму вероятность того, что ФБР внезапно захочет тебя найти.

Может, это и было правдой. Даже если бы это было так, она не была готова подобреть. Нет, ей больно. Черт возьми.

– Значит, я должна поблагодарить тебя за твою добрую ложь? Трудно ли было быть жестким по команде? Трахаться со мной было рутиной?

Шон хлопнул ладонью по рулю.

– Все. С меня хватит. Торп…

– Принято, – заверил Митчел. – Мы покончили с твоим недоверием.

– И твоим дерзким ртом, – добавил Шон. – Не забывай об этом.

– Именно, – согласился Торп. – Ты немедленно извинишься перед нами обоими.

– Черта с два! Вам двоим не нравится, как я общаюсь. Знаете что? Твой стиль тоже отстой. Ты лгун. – Она указала на Шона, затем перевела взгляд на Торпа. – И ты заткнись.

Торп схватил ее за руку.

– Ты отказалась полагаться на людей, решивших помочь тебе.

– Я не просила помощи, – заметила она.

– Ты отказалась извиниться и оскорбила нас.

– Ты тоже оскорбил меня. Потому что я собираюсь защищаться, я дерзкая?

Она закатила глаза.

– Я здесь не единственный, кто бросается словами.

– Я мог бы солгать, милая, но я не накачивал тебя наркотиками, – мрачно напомнил Шон.

– Никто из нас не раздевался перед комнатой, полной отбросов. И это была твоя третья смена за два дня?

Торп устрашающе приподнял бровь, глядя на нее.