Их нежная возлюбленная (ЛП)

Затем Шон поцеловал ее в бок, прежде чем вернуться на свое место позади нее и войти в ритм. Методично он шлепал ее по заду, пока тот не загорелся, не начал покалывать и не разжег огонь в ее крови.

Бороться с желанием извиваться и молить о пощаде становилось почти невозможно. С каждым их прикосновением Калли погружалась в самую восхитительную эйфорию. Она не была уверена, что сможет вздохнуть от этого блаженства. Головокружение захлестнуло ее. Возбуждение лихорадило кровь.

И она наслаждалась каждой минутой этого, точно так же как любила их.

– Зверушка…

Голос Торпа стал глубже, грубее, до чего-то очень интимного. Она вслушивалась в каждую интонацию этого человека в течение четырех лет, но никогда не слышала этой конкретной ноты. Ей нравилась мысль, что это было что-то, что он приберег специально для нее.

– Калли, детка. Ты убиваешь меня.

Она улыбнулась, обхватив его толстую плоть так сильно своим языком, и снова омыла его всеми чувствами, которые кружились и собирались внутри нее. Он застонал и снова потянул ее за волосы, освобождая рот.

Калли застонала в знак протеста, не задумываясь, моргая, глядя на его большую, вздымающуюся грудь, пока он изо всех сил старался дышать, несмотря на возбуждение. Его челюсти были сжаты, ноздри раздувались. Его серые глаза выглядели штормовыми и потемнели до чего–то на грани бури.

Она никак не могла удержаться от того, чтобы беспомощно не упасть в его пристальный взгляд.

– Пожалуйста, не останавливай меня.

– Я, черт возьми, чуть не кончил тебе в горло. – Он провел большим пальцем по ее нижней губе. – Когда-нибудь я с удовольствием кончу прямо в этот прелестный ротик. Но не сегодня.

Она закусила губу и попыталась подавить разочарование. Мысль о том, что Торп доставит ей свое удовольствие – что она вынудит его преодолеть сдержанность – возбудила ее до чертиков. Но у нее не было права просить чего–либо, чего она хотела. Это было наказанием. Очень сексуальным, изумительным наказанием, но его гораздо труднее вынести, чем все остальное, что она могла вообразить. Они помахали перед ее лицом милой фантазией, а затем отдернули ее. Это утро было полным лишения оргазма. Они останавливали ее всякий раз, когда она слишком сильно желала чего-то. Она бы вытерпела это, потому что сожалела, что беспокоила и причиняла им боль, даже если это было ради благой цели.

– Я поняла, сэр.

Он погладил ее по макушке, затем взял ее за затылок и подтолкнул ее для поцелуя.

– Ты доволен, что она сожалеет? – спросил Шон, все еще поглаживая ее разгоряченный зад и время от времени добавляя шлепок.

Теперь, когда она не была сосредоточена на Торпе, кровь и желание пульсировали в ее ягодицах. Неоновый рекламный щит был бы менее ярким. Она ахнула, жалея, что не может отвлечься. Но Шон только еще раз провел рукой между ее ног, положив пальцы на затвердевший клитор.

– Думаю, что смог увидеть немного раскаяния, – протянул Торп. – Но не уверен, что она достаточно сожалеет. Я хочу быть уверен, что она никогда больше не собирается сбегать.

Калли подавила крик. Она не хотела убегать от них. Но если она принесет им опасность или неприятности и сможет исправить это, уйдя… У нее не будет выбора.

– Я тоже. – Шон лениво кружил на вершине ее лобка, как раз там, где она нуждалась в этом больше всего, но с недостаточной скоростью и давлением, чтобы отправить ее в полет. – Нам просто придется работать с ней усерднее, пока мы не убедимся, что она действительно понимает, где ее место. – Стон вырвался из его груди. – Твоя киска такая скользкая, милая. Идеальная.

Шон поднял ее, прижимая спиной к своей груди. Он ласкал ее и без того чувствительные соски, покручивая и пощипывая. Ее голова откинулась на его плечо, и она выгнулась от его прикосновения. Она едва успела сообразить, как впитать в себя все то горячее чувство, которое он ей внушил, когда Калли почувствовала, как толстые пальцы раздвигают ее складки в обманчиво настойчивом прикосновении. Ловкое, мягкое прикосновение Торпа к клитору испепелило ее способность держать язык за зубами.

– Пожалуйста…

Она тяжело дышала, затем посмотрела на него ошеломленными, умоляющими глазами.

– Ты хорошенькая, когда умоляешь, зверушка. – Легкая улыбка заиграла на его губах. – Я с нетерпением буду ждать, когда услышу ещё больше.

– Я тоже, – поклялся Шон. – На спину.

Вместе они помогли ей лечь поперек матраса. Торп взял на себя нежную пытку ее сосков, щелкнув зажимами, затем наклонился, чтобы уткнуться носом в них, прежде чем засосать их в рот по одному. У ее ног Шон схватил ее за лодыжки и раздвинул ноги. И она задыхалась в своей собственной жвжде, неспособная заставить мысли двигаться дальше всех способов, которыми она жаждала их.