Их новогодний подарок

— Нет, — твердо сказала,  — они знали… Я… спала с ними… обоими… — Нервно закрыла лицо руками, боясь смотреть ей в глаза.  — С обоими… Понимаешь? Одновременно!..

Повисла мучительная пауза. Анька медленно убрала ладони от моего лица. Слезы нескончаемым потоком катились по щекам. Подруга находилась в легком шоке. Я напряженно молчала, ожидая ее реакции.

— Так… — выдохнула она. — Даже не знаю… Не плачь, Викусь, успокойся, — попыталась меня приободрить. — Как так вышло?

— Мы, вроде как, любим друг друга… или нет… — всхлипывала я.

— Тогда зачем бежишь? И главный вопрос «куда»?

— Я запуталась, Ань. Все так сложно. Я уже ни в чем не уверена… А теперь, когда знает их отец… — Говорила сбивчиво, быстро, на выдохе…

— Николай Петрович? — удивленно спросила подруга.

— Да… Он приходил… Угрожал… Потребовал немедленно уехать… — продолжала испуганно и вдруг до меня дошло:

— Наверное, и отпуск из-за этого прервал…

К моему удивлению, Аня восприняла информацию спокойно. В ее взгляде не было ни осуждения, ни укора. Она говорила рассудительно и сохранила, в отличие от меня, способность ясно мыслить.

— Вика, но если у вас любовь, как бы странно это не звучало, почему не пойти к ним? Они тебя защитят! — произнесла невозмутимо.

— Он расскажет маме, Ань. А если Лера узнает? Я со стыда сгорю!

— Ну, знаешь ли, дорогая! — Усмехнулась подруга. — Если бы вы продолжили отношения, они все равно бы узнали!

— Верно. Но не сейчас… Я не знаю… Я не готова… Я не уверена… Я запуталась… — Закрыла лицо руками. — А если это не любовь? Их отец назвал все это «постыдной извращенно страстью»… Он прав… Наверное… И что будет, когда она угаснет? А если они, правда, «наиграются»? — Подняла на подругу полные слез глаза.

— Знаешь… — тихо сказала Аня. — Может, в самом деле, лучше уехать? — По ее лицу было видно: эти слова давались очень тяжело. — Успокоишься… Разберешься в себе…                            

— Вот и я думаю также…

— Куда отправишься? — Анька подвинулась ближе и крепко обняла.

— Прости, дорогая, не могу сказать! Не спрашивай! Будет только хуже… — произнесла, пряча глаза.

Как ни странно, после признания почувствовала легкость. Мне нужно было выговориться. А Анька… она не осудила, не упрекнула… Была безумно благодарна ей за это.

Взглянула на часы. Пора вызывать такси. Сделала звонок и вышла из комнаты. Мама с Лерой сидели в гостиной.

— Мне пора, — тихо сказала. — Как устроюсь  — позвоню.

— Не пропадай, — прошептала мама.

— Я буду скучать… — хныкала Лера.

Машину подали вовремя.

Я решительно уселась на пассажирское сиденье, захлопнула дверь. Посмотрела в окно. Мама с Леркой отчаянно вытирали слезы. Анька стояла рядом, печально улыбаясь. Она слегка помахала рукой. Машина тронулась с места и помчала меня в аэропорт навстречу такому неожиданному и совершенно неопределенному будущему.

И снова эта ноющая боль в груди…

Глава 33

Столица встретила ледяным дождем и пронизывающим холодным ветром. Как и обещал Николай Петрович, в аэропорту меня ожидал его товарищ. Евгений Иванович, мужчина средних лет, довольно общительный и позитивный, всю дорогу к съемной квартире рассказывал о своей компании. Так что к концу поездки, я была уже в курсе всех дел: начиная от сферы деятельности фирмы и руководящего состава, заканчивая своими многочисленными обязанностями. Хотя разговор порядком утомил, мне удалось здорово отвлечься от разъедающих сердце мыслей.

Квартира находилась в новой высотке рядом с офисом. Очень удобно… Уютно… Запах свежего ремонта еще витал в воздухе. Одна большая комната, кухня и санузел. То, что нужно. Сняла верхнюю одежду. Села на диван. Глубоко вздохнула…

— Ну, здравствуй, новая жизнь… — Усмехнулась сквозь слезы.

На следующий день с самого утра отправилась на работу. Вошла в высокое стеклянное здание компании. Без труда отыскала кабинет Евгения Ивановича. Он провел ознакомительную беседу и процесс пошел. Проводил меня в небольшой кабинет с панорамными окнами и массивным рабочим столом… Осмотрелась. Мне нравится! Непосредственный руководитель — женщина. Отлично!

Я схватывала информацию на лету и быстро вошла в курс дела. Было гораздо легче справиться с душевной болью, погружаясь в работу с головой.

Вечером следующего дня позвонила, наконец, маме.                                       

— Привет, мамуль! — сказала радостно и бодро. — Я устроилась. Все прекрасно! Не волнуйся. У меня все хорошо!

Она тут же принялась рыдать в трубку.                                         

— Вика, скажи правду! Что ты натворила? — настойчиво говорила она.

— Мам! Что произошло? — взволнованно спросила.

— Приходили с твоей прошлой работы. Начальники, кажется, — нервно продолжала мама. — Денис Николаевич, если не ошибаюсь, требовал тебя позвать, а как услышал, что ты уехала… Вика, он рвал и метал!

— Мамуль! Ничего не бойтесь! Больше им не открывайте. — Боль сдавила грудь… Черт, натворила же я дел!                      

— Вика, привет! — воскликнула Лера, которая, видимо, выхватила у мамы телефон из рук. — Ну и натерпелись мы страху! Этот темненький — вообще зверь! Теперь понятно от кого бежала!

— Лера! — недовольно отвечала. — Не говори ерунды! Просто я перешла в другую компанию, и они восприняли мой уход, как предательство.