Их общий секрет (СИ)

Драко пришлось нести измученного дремлющего Колина обратно в квартиру Астории, и на пороге их встретил ее телохранитель.

С горечью Малфой задумался, трахалась ли его девушка с этим парнем.

.

.

========== 4. Прелюдия ==========

Комментарий к 4. Прелюдия

Приятного чтения :)

.

Прошло больше пары недель, прежде чем Драко завершил курс лечения, и, когда он положил перед Асторией бумаги с новыми результатами, она перекрыла их своими. В ответ на ее действие, он горько усмехнулся.

— Теперь мы можем начать жизнь с чистого листа? — Драко подумал, что, к сожалению, в его голосе не было той уверенности, какой бы ему хотелось.

Гринграсс подошла ближе. Ужасно хрупкая и беззащитная. Но Малфой знал ее не первый день, чтобы повестись, — ее настроение могло меняться чаще, чем прогноз погоды в телефоне. Хотя его глупое сердце болезненно заколотилось о ребра.

Он до одури хотел бы ей верить.

Однако трагизм ситуации заключался еще и в том, что спустя несколько дней после того, как Малфой узнал об измене, он проснулся с полной уверенностью, что готов дать их отношениям умереть. Тем утром в его душе не было драмы. Лишь глубокая убежденность — время пришло. Словно снежный ком, когда-то рожденный из крохотной снежинки. Простое осознание: его с Асторией связывают похоть и привычка.

Любовь? Когда мать еще была жива, она описывала это чувство совсем иначе, чем то, с которым Драко жил уже много лет.

— Ты спрашиваешь, что такое любовь, Драко? Для каждого, наверное, это что-то свое… Я думаю, что это означает сидеть с кем-то в одной комнате в тишине, смотреть друг на друга и чувствовать внутри умиротворение, — говорила Нарцисса. — Как по мне, все, что выматывает душу и нервы — не любовь. Любовь – это тишина, такая особенная тишина, когда слушаешь и слышишь…

Малфою казалось, что только теперь — спустя годы, — он действительно понял, что рядом с Гринграсс в нем держалось постоянное напряжение. Удивительно, как Драко не замечал этого раньше. Он никогда не знал, какой будет Астория. Оттолкнет или засосет рот в страстном поцелуе; будет ли издеваться или ластиться; причинит боль, ранив до крови, или станет выцеловывать каждый сантиметр разгоряченной кожи.

Эмоциональные качели — ему вдруг пришло на ум подобное сравнение, — и это походило на игру, от которой Драко устал: что бы он не делал, правила оставались неясными, и он проигрывал снова и снова.

— Нам нужна пауза.

Она закусила нижнюю губу, будто была готова расплакаться. Ее слезы каждый раз оставляли на Малфое плохозаживающие раны.

— Драко, — Гринграсс глядела на него из-под опущенных пушистых ресниц, смоченных влагой, — не наказывай меня за то, чего я не делала.

Он ей не верил. Но это уже ничего не меняло.

— Все ведь давно к этому шло… — Малфой вдруг вспомнил про Грейнджер. Было ли его согласие стать отцом ее ребенка одним из неосознанных шагов, подталкивающих к очевидному финалу?

Но тонкие пальцы Астории вдруг скользнули по его груди и опустились вниз, поддевая пуговицу на его джинсах. Драко резко втянул воздух. Такой недвусмысленный намек заставил его прикрыть глаза и стиснуть челюсти. О чем бы ни твердил разум, член по-прежнему был в ее власти. И с каждой секундой промедления решимость Драко все больше катилась к херам.

Стиснув ее запястье, Малфой отстранил непрошенную ласку.

— Не делай вид, что все как прежде, Стори.

Вместо ответа она улыбнулась. И кончик языка смочил ее губы. Астория не была стеснительной и любила быть доступной: могла явиться к нему в кабинет посреди рабочего дня и, сняв белье, перегнуться через стол или могла отсосать ему прямо в машине на школьной парковке. Она упивалась властью, которую имела над Драко, потому что никакая другая девушка ему была не нужна. Только она. Она вся: со своей физической красотой и душевными уродствами, которые Гринграсс не скрывала от него, подкупая этим еще больше.

— Займись со мной любовью? — Ее голос был пропитан чувственностью.

Драко встряхнул головой.

— Ты не можешь шантажировать меня сексом. — Он отодвинулся, хотя для этого ему понадобилось неимоверное усилие воли.

— Не ври, что не возбужден.

— Это тело. Не разум. Я не хочу больше залечивать наши ссоры трахом, — сдавленно произнес Малфой.

— Мы не сможем друг без друга. Мы повязаны, помнишь?

Он, конечно, помнил их юношеские обещания и наивную клятву, скрепленную кровью. Но спустя столько лет фундамент его чувств разрушался.

Любить ее — во всех смыслах, — было тем, к чему Драко привык. Хотеть ее — казалось таким же естественным, как дышать. Две его гребаные константы!

Менять хоть что-то было, как минимум, до одури страшно.

— Нам нужна пауза, — повторил Малфой.

И дверь за ним тихонько закрылась.

***

Драко пришел к Гермионе в субботу вечером, на этот раз с пиццей, фильмом и новым запасом того, что он любил называть «палочками для мочи». Гермиона сунула тесты на овуляцию в шкафчик в ванной и сосредоточилась на более важной задаче: делать вид, что Малфой не выглядит раскатанным асфальтоукладчиком. В последние недели его лицо значительно осунулось. Они виделись только на работе, и лишь вчера он попросил разрешения навестить ее.