Их пленница (СИ)

Я бросила мимолетный взгляд через лобовое стекло. Двор просматривался плохо — везде тени, не разберешь, человек там, зверь или просто ветка всколыхнулась. Будь я оборотнем, это не было бы проблемой.

— Прошу, следуйте за мной, — он перестал быть любезным, я его злила своей непокорностью.

Интересно, что он сделает, если пошлю его подальше? Расстроится и свалит?

Мальчики давно доминирующие самцы в городе. Они и в человеческой форме весят оба за сто. В звериной — двести. С их клыками мало найдется желающих спорить. Не знаю, кто этот парень, но что Зверь, что Руслан внушительнее на вид.

Им точно не понравятся, если меня попробуют увести силой.

— Я не поеду, — ответила я. — Отойдите от машины.

— Ваше право, — каждое слово звучало жестко, словно он забивал их молотком. — Вы хотите узнать, почему ваш ребенок погиб и кто в этом виновен? Тогда едем со мной. Папа вам расскажет.

Я резко выбралась из машины и шагнула к нему, бесстрастно рассматривая глаза.

Благодаря каблукам я была почти одного роста с ним. Ложь, сомнения, уловки — я искала в глазах что-то, что его выдаст. Вблизи они оказались совсем светлыми — это был прозрачный серый цвет с какой-то странной примесью желтого вокруг круглых зрачков. Несмотря на форму, я видела, что глаза принадлежат хищнику.

Я смотрела, крепко сжав челюсти — словно вызвала его на поединок.

— Едем, — повторил он. — Вам ничего не угрожает, кроме правды.

— И что это значит? Вы намекаете, что ваша правда мне не понравится?

О, я не дура. Мгновенно ловлю намеки.

— Возможно, вы уйдете другим человеком.

Я хмыкнула: я давно другой человек. И вряд ли он сможет меня удивить, но я испугалась его слов и особенно — взгляда. Есть тайны, которые разрушают, но бывает, что и правда слишком страшна, чтобы ее знать.

— Я поеду на своей машине, — твердо сказала я и устроилась за рулем вновь. — А вы покажете дорогу. И хочу убедиться, что смогу уйти, когда захочу, и мне не причинят вреда.

— Мое слово, — пообещал он.

Слишком мало, чтобы очертя голову бросаться в руки неизвестному и, возможно, в ловушку. Но лучшего мне не предложат.

За правдой я бы поехала в любом случае.

Глава 23

У парня был черный «мерседес».

Новенький, с иголочки. Ему пришлось тащиться по трассе, чтобы я не отстала. Я ориентировалась на красные стоп-сигналы, то и дело вспыхивающие в темноте, когда он сбрасывал скорость и ждал меня.

— До утра будем ехать, — проворчала я, жалея, что надела платье и каблуки.

Мы двигались за город и вот-вот выедем за черту. Руки дрожали, я волновалась, глядя на мрачные деревья на обочине. Не исключено, что «папа» в форме зверя, иначе зачем тащить меня сюда.

Можно позвонить Руслану или Киру… Они бы из этих интриганов все дерьмо вышибли. Возможно, поэтому оборотни и пришли ко мне: речь шла о ребенке, а с парнями не всегда можно договориться. Они даже не всегда вменяемые.

Или это ловушка.

Но у меня свой интерес, из-за которого я жму на газ.

Я хотела узнать, что случилось с моим ребенком. Сама, потому что парни — горячо любимые, которым я была готова доверить жизнь, ничем не смогли мне помочь.

Знаю, что еду не к друзьям.

Может быть, это те самые ребята, из-за которых мальчики на нервах, и, скорее всего, они что-то попросят взамен. А что могут попросить у Оливии оборотни? Либо секс, либо информацию. Я старалась об этом не думать.

Не буду скрывать, после возвращения меня пытались завербовать.

Сначала приходили знакомые знакомых, спрашивали как дела. Я разговаривала с ними через дверь.

Только один раз сглупила и впустила. Это был парень, брат моей подруги детства. Я не знала, что он связался с бандой. Он попытался выяснить, какие у меня отношения с мальчиками, хорошо ли мы расстались и чем они дышат. Особо его интересовало, имею ли доступ в «Авалон». О прямом шпионаже речи не шло, но намек прозвучал. Я его выгнала.

Жизнь с ними сделала меня легкомысленной. Пора вновь вспоминать навыки выживания.

Слишком много желающих на чужой кусок пирога.

Я раньше пыталась их представить — где они, что делают. Торчат в «Авалоне», как всегда? А рядом с ними — другая девушка? Новая пленница? Что им мешало забыть меня и мою недоношенную дочь? Снова прожигать жизнь, смеяться, пить текилу, таскать девушек. Но оказалось, меня помнят. И не только парни — они все.

Я не просто игрушка, я больше — символ нерушимой дружбы, потому что даже женщину они поделили пополам, как все думают.

Никто не знает, что этого не произошло. Только мы трое.

Только мы знаем, что моим любовником стал Руслан, и они бились друг с другом за право мной обладать. Из-за меня к ним пришел разлад. Но втроем не получится, нет такой любви, чтобы мужчины делили одну на двоих.

Не было смысла расковыривать старые раны, но вновь и вновь я возвращалась к этим мыслям. И тащусь я за яркими «мерседесовскими» стоп-сигналами именно по этой причине. Чтобы узнать, что произошло на самом деле, и по чьей вине я потеряла дочь.

И меня пугало, что сказал парнишка на «мерседесе». Намек прозвучал, и намек был страшнее жизни. Я боялась, что виновен кто-то из моих парней.

Ехали мы недолго.