Их пленница

Кирилл встал с трудом и отдышкой, и побрел в ванную. Я с тревогой наблюдала, как он умывается холодной водой, отмывает шею и торс от крови. Рана серьезная, ему бы отлежаться…

— Принеси майку.

Она валялась мокрой тряпкой в коридоре.

Кир отжал ее в раковину, напрягая мощные предплечья, и натянул. Ткань была мокрой, но ему нужно прикрыть колотую рану.

— Послушай, Оливия, — Кир мрачно смотрел в зеркало. Лицо землистое, измученное болью. — В ночь похорон… Помнишь, ты от нас убежала в лес? Руслан говорил, тебе нужно время. А я той же ночью вернулся к могиле.

Я вдруг перестала чувствовать руки — они стали чужими.

— Вернулся? Зачем?

— Думал, ты туда придешь и ждал. Я почуял льва. Понимаешь?

— Льва? — переспросила я.

На сердце стало нехорошо.

— Я был человеком, обоняние слабое… И не было львов в городе. Еще воняло там сильно, — он опустил глаза, опираясь на край раковины. — Землей и прелыми яблоками, мерзость. Я решил, мне мерещится.

Он говорил со странным выражением лица. Убитым, словно чувствовал вину за то, что не проверил, не убедился.

— Сегодня я почуял его снова. Этот запах, Оливия, я не забуду никогда.

— Тот же самый — это запах льва? — нахмурилась я.

— Не просто льва. Того же самого льва, — Кир повернулся и теплые влажные от воды ладони легли на мои щеки. — Того, кто был на поляне после похорон. Им пахло от записки, которую принесли с цветами.

Я уткнулась лбом ему в грудь — в мокрую противную майку.

— Эти цветы мне прислали братья… — я замолчала, не решаясь продолжить.

Кир за подбородок поднял мою голову. Он отлично меня знает и все прочтет в глазах.

— Почему тебе прислали цветы? — низко спросил он.

Он прочел записку или не успел, встревоженный запахом? Помню, как среагировал, у него едва шерсть на загривке дыбом не встала. Бросился на поиски, опьяненный предвкушением драки.

Зверь такой, ему все равно — драться или любить, лишь бы в клочья.

— Они… — прошептала я, опуская глаза.

Сейчас он поймет — как брат. Будет в ярости, что его маленькую Фасольку…

— Они тебя?.. — он зарычал, так мощно, что я ощутила расходящиеся в груди вибрации.

Правда режет сильнее всего. Я поняла, что сейчас будет — Кир потянулся к двери.

— Не ходи! — я вцепилась ему в руку, падая на колени. Видит бог, я бы легла поперек пути, чтобы остановить, но все чего я добилась — агрессии.

Кир обернулся так быстро, что я увидела лишь всплеск светлых волос. Мелькнуло лицо с оскаленными клыками, обезображенное собравшимися на лбу морщинами. Громоподобный рык едва не сшиб меня с ног.

— Что ты сказала? Не ходить, когда мне кинули вызов?! Я передавлю их! — он оттолкнул меня вглубь прихожей. — Сиди дома!

Он рывком распахнул дверь и схватил связку ключей, которая все еще болталась в замке. Он захлопнул дверь перед носом, провернул ключ и все стихло.

— Не бросай меня! — запоздало крикнула я, не пряча слез в голосе.

Тишина. Тяжелая вонь после бойни в кухне. Он бросил меня с трупом в квартире.

На автомате я нашла ключи от машины, но вдруг закружилась голова. Почувствовав удушливый приступ тошноты, я добралась до ванной и склонилась над раковиной. На фаянсе остались кровавые отпечатки ладоней Зверя, на дне — розовые брызги. Какое-то время я просто дышала, пытаясь распутать мысли.

Они оба поехали туда, но порознь. Страшно представить, чем все кончится…

Я умылась ледяной водой и замычала сквозь зубы.

Все происходящее — звенья одной цепи. Взбесившиеся инвесторы, настойчивость мальчиков, в надежде затащить меня к себе и продемонстрировать сплоченность, львы — все связано.

Гиены были на первой встрече в «Авалоне» и сегодня пытались убить Кирилла. Они на стороне Сергея, который пригласил Руслана за город. Они планировали бой.

Значит, Сергей обо всем знает? Сначала расправился с Кириллом, а через несколько часов хочет прикончить Руслана? Но я его знаю, Сергей всего лишь исполнитель. А кто заказчик?

Алина говорила, чувствовала за городом мощного оборотня. У меня такая реакция на одного оборотня — отца львов.

Получается, это он?

Кирилл почувствовал запах от записки — как на поляне в ночь похорон. Думаю, ее написал тот, кто забрал моего ребенка. Скорее всего, младший из братьев, Александр. Марк постоянно гонял его: принеси вина, купи одежду… Напиши записку, почему нет?

Это он во всем виноват. Потому что проследить за нами от клуба и найти могилу мог только тот, кто знал, чем все закончится. Тот, кто и подсыпал мне абортивной травы.

Мне не сказали правды…

Я наклонилась к зеркалу, рассматривая спутанные волосы, упавшие на лицо и свои безумные глаза. На белой коже они казались бездонными провалами.

Не сказали правды о моем дитя…

Хозяева «Авалона» крепко держали город, слава о нас далеко летела. Слишком сильные, страшные — на них не было управы, кроме Оливии. Львы решили разбить нашу семью…

Со вскриком я отвернулась от зеркала и бросилась из ванной. В комнате распахнула окно, обжигаясь холодным воздухом, и взобралась на подоконник.

Я осторожно ступила на карниз, ощутив, каким промозглым стал осенний ветер.

Я этого не оставлю. Пойду за правдой о дочери, живой или мертвой.