Их послал на смерть Жуков? Гибель армии генерала Ефремова

По просьбе генералов П.А. Белова и М.Г. Ефремова командование фронта разрешило оставить занимаемый район и выйти на соединение с нашими главными силами. При этом было строго указано выходить из района Вязьма, пробиваясь через партизанские районы, лесами, в общем направлении на Киров, где 10-й армией будет подготовлен прорыв обороны противника: там она будет слабее…

Генерал-лейтенант М.Г. Ефремов, считая, что этот путь слишком длинен для его утомленной группы, обратился непосредственно в Генштаб по радио с просьбой разрешить ему прорваться по кратчайшему пути – через реку Угру… Я ответил категорическим отказом. Но Верховный сказал, что Ефремов опытный командарм и что надо согласиться с ним. Ставка приказала организовать встречный удар силами фронта. Такой удар был подготовлен и осуществлен 43-й армией, однако удара со стороны группы генерала М.Г. Ефремова не последовало»[371].

В беседе с группой историков, состоявшейся в августе 1966 года в редакции «Военно-исторического журнала», Г. К. Жуков вообще отказался считать наступление на Вязьму фронтовой операцией и сказал буквально следующее:

«…Там, собственно говоря, и операции никакой не было. Прорвались. Ефремова отсекли, Белова отсекли. Они остались в тылу… Белов сам по себе вышел, без тяжелых средств артиллерийских, без танков; Ефремов (у него немного больше было) тоже потерял много боеприпасов.

Они перешли, собственно говоря, на положение партизанских отрядов… Относительно отрезания этой группы. Командующему фронтом, когда ведется сражение, на таком громадном пространстве, 600 километров по фронту, очень трудно уследить за вопросами тактического порядка. Ефремов прошел в свободную «дырку». Сзади у него остались главные силы армии. Я не мог уследить, что он для обеспечения на Угре оставил, а он, к вашему сведению, оставил всего отряд в составе 90 человек – без танков, без пушек, с легкими средствами. Разделяю ли я ответственность за Ефремова? Ну, конечно, я за все войска отвечаю, но не за такие действия, которые я не организую… Что должен был сделать Ефремов? Он должен был за счет главных сил армии, которые задержались у Шанского завода, пару дивизий поставить, как распорки, для того чтобы у него тыл был обеспечен. Он этого не сделал… Вопрос обеспечения – это не вопрос командующего фронтом, и я не считал нужным смотреть, что справа и слева. Ну, шапка была набекрень у всех тогда… И я недооценил состояние Вяземской группировки противника… Ну, а большую взять на себя ответственность для того, чтобы показать здесь себя самокритичным, я думаю, надобности нет, зачем это нужно…»[372].

Действительное положение дел разительно отличается от нарисованной Жуковым картины. Наступление на Вязьму, как хорошо видно из представленных выше документов, было инициировано именно командующим Западным фронтом, а не Ефремовым, который и не помышлял об этом после многодневных кровопролитных боев в районе Боровска и Вереи, где 33-я армия потеряла около 50 % своего списочного состава. Последние успехи войск Западного фронта на его центральном участке в конце декабря 1941 года – начале января 1942 года вскружили голову генералу армии Жукову, и он решил на всех парах двинуться к Вязьме.

Забыв о том, что в военном деле нельзя, рискуя жизнями тысяч людей, лететь куда попало очертя голову, генерал армии Г.К. Жуков, не подумав о возможных последствиях, отдал приказ командиру 1-го Гв. кавалерийского корпуса генералу Белову и командующему 33-й армией генералу Ефремову устремиться к Вязьме.

И 33-я армия, изрядно потрепанная в предыдущих боях, постоянно подгоняемая командующим Западным фронтом, в условиях полного отсутствия дорог, из последних сил поползла к Вязьме, навстречу своей погибели.

Так или иначе, но очень многое из того, что было написано и сказано Георгием Константиновичем в отношении действий наших войск под Вязьмой, в значительной степени не соответствует действительности, о чем, кстати, довольно откровенно написал в своих воспоминаниях, еще при жизни Жукова, генерал-полковник А.П. Белов. На основании имеющихся архивных материалов и воспоминаний оставшихся в живых свидетелей трагедии 33-й армии восстановим картину последних апрельских боев окруженной группировки армии.

1 апреля 1942 года

Несмотря на то что весна 1942 года была значительно холоднее обычного[373], снег, таявший днем, в значительной степени пополнял многочисленные ручьи и ручейки, которые заполнили овраги и лесные балки, чрезвычайно затруднив передвижение войск и боевой техники. Уровень воды в небольших речушках и ручьях поднялся очень сильно. Ширина разлива более крупных рек, таких, как Угра, достигала нескольких километров.

На 1 апреля 1942 года положение соединений западной группировки было следующим[374].