Их позвал горизонт

"Тех, кто, сидя в безопасности дома, любит упрекать других и указывать на чужие ошибки, позвольте спросить: "А почему вы не сделали лучше?" Я хотел бы, чтобы они побывали в этом плавании", - отвечает Колумб. С полным основанием Великий мореплаватель именно последнее, четвертое плавание назовет позднее Великим.

Уже в самом его начале, когда каравеллы пересекли океан и подошли к Эспаньоле, произошел эпизод, в котором мореходное искусство Колумба проявилось в полной мере.

Надо сказать, что король запретил Колумбу заходить на Эспаньолу. Он боялся - и не без оснований, - что вице-король вряд ли найдет общий язык с Овандо, Бобадильей, Рольданом, да и со многими другими. Но у Колумба были если не причины, то по крайней мере поводы, чтобы нарушить запрет короля. Он хотел переслать в Испанию почту, заменить одну из своих каравелл; он, наконец, чувствовал приближение шторма и хотел укрыться в гавани.

29 июня 1502 года, когда каравеллы легли в дрейф на рейде Санто-Доминго, на берег была послана шлюпка. Колумб просил Овандо разрешить заход в гавань и предупреждал его о надвигающемся шторме.

Рассказывают, что Овандо, наслаждаясь унижением вице-короля, вслух зачитал записку своим соратникам. Как раз в этот день из Санто-Доминго готовилась отплыть большая флотилия, которая должна была доставить в Испанию золото Индий и другие товары. Ничто, казалось, не предвещало шторма, и предупреждение Колумба вызвало много саркастических замечаний и насмешек.

- Лжепророк! Чтоб ноги его не было на Эспаньоле!

Каравеллы Колумба вынуждены были уйти из уютной гавани Санто-Доминго...

Финал этой истории ужасен. Через два дня, когда флотилия Эспаньолы тридцать судов - обогнула восточный мыс острова, налетел небывалый шторм. Двадцать пять судов пошли на дно, четыре с большим трудом сумели вернуться в Санто-Доминго, и только одно дошло до Испании.

С девятнадцати судов не спаслось ни одного человека, с шести - всего по несколько моряков. На флагманском судне губернаторской флотилии погибли Бобадилья и Рольдан. Стоимость затонувших грузов оценивалась полумиллионом долларов золотом.

Конечно, в наш рациональный век "пророчеству" легко найти объяснение. Современный мореплаватель С. Э. Морисон без запинки перечисляет все признаки надвигающегося шторма, которыми мог воспользоваться Колумб: небольшие маслянистые волны, клубы темных облаков на горизонте, необычное поведение обитателей моря - тюленей, ламантинов, выплывавших на поверхность, и, наконец, падение давления, которое, должно быть, ощущали пораженные артритом суставы Адмирала.

Все объяснимо, никакой мистики.

Можно объяснить и то, что до Испании дошла только "Агуха" - самое маленькое суденышко флотилии.

Остается удивляться одному - именно "Агуха" везла (и доставила в Испанию) личное золото Адмирала!

А все четыре каравеллы Колумба отделались только порванным такелажем. По приказу Адмирала они заблаговременно укрылись у подветренного южного берега и, видимо, в меньшей степени испытали неистовство шторма. Три из них все же сорвало с якорей, но Колумб приказал привязать к якорным канатам металлические предметы, которые нашлись на борту, и его каравелла устояла на этих дополнительных якорях. После шторма все суда собрались в заранее обусловленной бухте.

Еще не раз в этом последнем плавании Колумб подтвердит свое высокое звание Адмирала Моря-Океана. Полтора месяца спустя его каравеллы подойдут к побережью Гондураса и в течение долгих двадцати восьми дней будут упорно пробиваться вдоль побережья навстречу свирепым штормовым ветрам.

"Видел я ураганы, но столь продолжительных и ужасных еще не приходилось видеть, - писал Колумб. - Это был один сплошной ливень, гром и молния. Корабли были во власти стихии, паруса растерзаны, якоря, оснастка, канаты и тросы, лодки и многие припасы потеряны. Моряки выбились из сил и так пали духом, что все время давали клятву быть благочестивыми, совершить паломничество и тому подобное; увы, они даже исповедовались друг другу!.. Многие бывалые матросы, которых мы считали закаленным народом, лишились всякого мужества... Сам я был болен и много раз находился при смерти, но все-таки отдавал приказания из будки, которую матросы соорудили мне на кормовой надстройке".

Двадцать восемь дней под проливным дождем, в сверкании молний лавировали каравеллы против встречного ветра. Двадцать восемь дней потребовалось им, чтобы пройти от мыса Гондурас до мыса Грасьяс-а-Диос. Семь миль в сутки! Моряки поймут, что это было за плавание!..

В начале октября каравеллы вошли в залив Чирики. За маленькие соколиные колокольчики местные индейцы охотно отдавали массивные золотые диски, служившие им украшениями. Золото лежало здесь прямо на поверхности, и матросы, ковыряя землю ножами, легко добывали за день один-два... своих месячных оклада. Но не золото прельщало Колумба, он все еще надеялся отыскать пролив, достичь настоящей Индии, и его каравеллы шли все дальше и дальше вдоль побережья.