Читаем Их позвал горизонт полностью

Рихтгофен считал, что русская экспедиция открыла какое-то другое озеро, а истинный Лобнор лежит севернее. Николай Михайлович ответил на замечание немецкого ученого небольшой заметкой в "Известиях Русского Географического общества". Затем он посетил Лобнор вторично, в полемику вступил его ученик Петр Кузьмич Козлов. И только через полвека загадка Лобнора была решена окончательно.

Лоб по-тибетски означает "илистый", нор — по-монгольски "озеро". Оказалось, что это болото-озеро время от времени меняет свое местоположение и свой гидрологический облик. На китайских картах оно было изображено в северной части пустынной бессточной впадины Лоб. Но затем реки Тарим и Кончедарья устремились на юг. Древний Лобнор постепенно исчез, на его месте остались только солончаки, блюдца небольших озерков. А на юге впадины образовалось новое озеро, которое открыл и описал Пржевальский.

В 1923 году вновь произошли резкие изменения в дельтах Тарима и Кончедарьи. Воды последней ушли на восток. Лобнор Пржевальского стал мелеть, осолоняться, распался на несколько отдельных водоемов, площадь которых все уменьшалась. А на севере впадины вновь возродился Лобнор, который был нанесен на китайские карты…

Джозеф Гукер, известный исследователь Гималаев, писал: "Стенли и Ливингстон были отважнейшими пионерами, но они только сумели проложить на карте пройденный путь, для изучения же природы ими ничего не сделано… Один Пржевальский соединил в своем лице отважного путешественника с географом и натуралистом".

Дважды в Петербурге устраивались грандиозные выставки. Коллекции, собранные экспедициями Пржевальского, включали 702 экземпляра млекопитающих, 1200 пресмыкающихся и земноводных, 5010 экземпляров птиц (50 видов), 643 экземпляра рыб (75 видов), более 15000 экземпляров растений (около 1700 видов).

Пржевальский доказал, что существует дикий верблюд. Именно дикий, а не одичавший, как считали многие ученые. Подлинной сенсацией стало открытие прапрапра… предка современных лошадей — дикой лошади Пржевальского. Многие десятки видов животных названы в честь Пржевальского и его спутников: лошадь, верблюд, тибетский медведь-пищухоед, олень беломордый, журавль черношейный, соловей, улар, дрозд, рябчик, фазаны, ящерицы…

Академик А. А. Штраух отмечал: "Зоологическая коллекция Пржевальского составляет гордость Академического музея… Материал этот не имеет себе равного…"

Одна из первых работ Николая Михайловича называлась "инородческое население Уссурийского края". Нанайцы, удэгейцы, орочи — их быт, обычаи, верования тщательно описал Пржевальский.

И во всех последующих его книгах много интереснейших этнографических наблюдений. Николая Михайловича поразили, например, рыжеволосые голубоглазые мачинцы, которые, по преданию, пришли в незапамятные времена из Индии и поселились в районе Кэрийских гор.

Во времена Пржевальского малые народности Китая еще сохраняли свою индивидуальность, свой язык. Внимательный взгляд путешественника мог подметить своеобразие внешности, одежды, обычаев. Этнографические коллекции Пржевальского, рисунки и фотографии его помощника Всеволода Ивановича Роборовского и сейчас могут помочь проследить пути древних миграций народов.

"Недалеко к северу от Синина обитает небольшой, но весьма интересный народ далды, которых ордосцы называют "цаган-монгол", то есть белые монголы… — пишет Николай Михайлович. — По своему наружному типу мужчины-далды много походят на китайцев и частию на монголов… Далдянки отчасти напоминают наших деревенских женщин и совершенно отличаются от китаянок не только своею физиономиею, но также костюмом, прическою и особенно головным убором… Только у женщин сохранился здесь тип, свидетельствующий о том, что они принадлежат скорее к арийской, нежели к монгольской расе. Почему женщины в данном случае оказались устойчивее мужчин — объяснить не умею…"

Известный антрополог З. Ю. Петри говорил: "Если бы Пржевальский не оставил никаких других научных результатов путешествий, кроме заметок о различных народностях, то и тогда он имел бы право на звание великого путешественника…"

Приходится только удивляться разносторонности его интересов география, ботаника, зоология, этнография…

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное