Их тайный гость (СИ)

- Я замуж выходить отказываюсь, пока мы тебя не пристроим. – Да ещё поддержкой сестры заручилась:

- Правда, Мартинка?

- Правда! Правда! – Марта, которое в это время выходила из ванной, начала беседы не слышала. Но зато она всегда, ну, или почти всегда, была на стороне старшей сестры. Поэтому и сейчас, даже не разобравшись в ситуации, она преданно подтвердила:

- Правда! – и тут же громким шёпотом поинтересовалась у Миры:

- А что правда-то?

Мира, которой после жаропонижающего явно полегчало, прыснула. Засмеялась и Арина. Засмеялась и, удивившись сама себе, ответила:

- Да вот, Мартиш, Мира предлагает меня замуж выдать. Как ты на это смотришь?

- Я хорошо на это смотрю! – ни на секунду не задумалась Марта. В её глазах вспыхнула радость. – Я тоже не против, чтобы ты за дядю Костю замуж вышла.

- За ко-го? – едва не рухнула со своих высоченных каблуков Арина и зачем-то переспросила:

- За кого?

- А это идея, Мартиш, - не обратила на неё никакого внимания непочтительная старшая дочь, - ты голова. Я до такого простого решения проблемы не додумалась. Температура, наверное, на мои мыслительные способности влияет.

- Зато на разговорчивость – нет. Совершенно не влияет. Девочки, девочки, уймитесь! – возмутилась Арина. – Да ваш дядя Костя наверняка давно и прочно женат и имеет штамп в паспорте. И вообще, он мне совершенно не нравится.

Обе дочери уставились на неё с явным неодобрением. Помолчав недолго, Мира покачала головой и припечатала:

- Да-а, мам. Я с тобой уже четырнадцать лет живу, а до сегодняшнего дня и не подозревала, что у тебя такой плохой вкус.

Арина так растерялась, что покраснела и молча вылетела из номера. Марта выбежала следом за ней, сунула свою ручку в Аринину и сочувственно прошептала громким шёпотом:

- Мамуль, ты на Миру не обижайся. Она ведь права. Если тебе дядя Костя не нравится, тогда я уж и не знаю, кто тебе нужен.

- Мартина Станиславовна, - Арина грозно уставилась на младшую дочь, - а с вами я обсуждать свою личную жизнь вообще категорически отказываюсь!

- Ну и зря, - невозмутимо пожала плечиками Марта, - я ведь тебе плохого не посоветую.

Июль 2008 года.

Константин

Закончив с делами, Константин возвращался домой даже раньше, чем собирался, когда несколько месяцев назад планировал командировку. На ближайший рейс мест в бизнес-класс уже не было. Можно было взять билеты на следующий. Но Константина неудержимо тянуло на дачу, и он не хотел ждать ни минуты. Да и наплевать, по большому счёту, ему было на удобства. А безопасности бизнес-класс не гарантировал. Смерть ведь удивительно демократичная особа. И – случись что – самолёт падает целиком, а не по классам. Наплевать безносой на чины и регалии. Как там в песне? «А любви наплевать на приличия, на чины и на знаки отличия…»? Смерти тоже. А она Константину в последнее время напоминала о себе всё чаще и чаще. Даже самый неисправимый оптимист задумается.

Посадочный талон ему дали на место у иллюминатора. Но он так часто летал, что ему было уже совершенно всё равно, где сидеть. А события последних дней и вовсе отбили охоту любоваться красотами. Всё ещё побаливали ухо и плечо, не давая забыть о нападении в подъезде. И теперь он всё больше сомневался в том, что это было случайное нападение.

После почти бессонной ночи, которую Константин провёл, пытаясь понять, как ему теперь быть, мысли тяжело ворочались в голове. Хотелось хоть ненадолго забыться и перестать думать.

До взлёта оставалось всего ничего, а место у иллюминатора всё так же пустовало. И Константин решил уже, что полетит без соседа, когда вдруг перед самым взлётом к нему подошла хорошо одетая женщина.

- Простите, пожалуйста, моё место вот это, но, я так понимаю, вы предпочитаете уступить мне своё? - в её голосе послышалась улыбка.

- Да, пожалуйста, - встал Константин, пропуская даму.

Она аккуратно проскользнула мимо него и принялась устраиваться: сумочку под локоть, книгу на колени. Константин заметил, что томик обёрнут в яркую кожаную обложку, сшитую из разноцветных лаковых кусочков, очевидно, самодельную. Улыбка тронула его губы. Такую обложку он уже видел когда-то у одного человека, очень дорогого ему человека. Тут он неприлично резко повернулся к соседке и уставился на неё. Впрочем, она смотрела в иллюминатор и его странного поведения не заметила. Поэтому Константин несколько секунд беспрепятственно разглядывал её, а потом, не веря в то, что это может быть на самом деле, медленно позвал чужим, потрясённым голосом:

- Валерия Алексеевна!

Женщина удивлённо оглянулась, её лицо выражало готовность к узнаванию. Она без улыбки вгляделась в него, внимательно, ласково, и – глаза её засияли – удовлетворённо проговорила:

- Костя. Костя Соколан. Здравствуй, Костенька.