Их величества пирамиды

Затем Сандис с факелом в руке спустился вслед за мавром в нижнее помещение, но и там ничему не удивился; оттуда он восходящим коридором добрался до большой галереи. Однако там сразу точно забыл о своих принципах: «Это коридор невероятной высоты и ширины, он и верно вроде бы как для великанов. От середины прохода стены его расширяются с боков уступами, и он представляет собою удивительное творение архитектуры; образуют его мраморные блоки такой величины и так тщательно пригнанные, словно он вырублен в скале. В конце его мы вошли в просторное помещение двадцати стоп ширины, сорока длины и огромной высоты; оно сооружено из блоков такой величины, что восемь их хватило на всю ширину и шестнадцать — на длину… В середине стоит саркофаг без крышки, пустой, он изготовлен из цельного куска камня и звенит, как колокол». Приведя все размеры, Сандис продолжает: «В нем покоился труп основателя пирамиды. Такие монументы [тогдашние властители] ставили, конечно, не из одного только хвастовства; они были уверены, что после их смерти душа не погибнет, а по прошествии тридцати тысяч лет вновь соединится с телом и, воскрешенное, оно будет жить так же, как жило прежде».

Последнее замечание поражает нас: не только потому, что в погребальной камере его автор изменил свои взгляды, но, главное, потому, что совершенно неожиданно, без указания источников, он высказал нечто весьма подобное тому, к чему египтологи пришли лишь несколько столетий позднее… Как это случилось? Неужели древние представления о посмертной жизни, о которых и Геродот узнал чрезвычайно мало, продолжали жить в устной традиции людей, окружавших пирамиды? В устной традиции людей иной национальности, иной религии?

Ответа на этот вопрос у нас нет. Зато мы можем ответить на другой вопрос, который ныне задают себе посетители пирамиды Хуфу, сравнивая размеры саркофага и прохода из Большой галереи. Саркофаг сделан из цельного куска гранита и через проход не пролезет, тем более через узкий коридор перед входом в погребальную камеру, через который можно пройти лишь сгорбившись. Как же он туда попал? На этот вопрос в 1616 году ответил Пьетро делла Валле, так же просто, как и гениально: «Не иначе как они должны были доставлять саркофаг в камеру, когда пирамида еще только строилась». Впрочем, один раз этот замечательный путешественник по странам Ближнего Востока, который одним из первых европейцев нового времени посетил Вавилон и Персеполь, все же ошибся. Он утверждал, будто Великая пирамида почти достигает высоты храма св. Петра в Риме. Но она и без вершины выше. На пять с половиной метров.

Иллюстрация к книге Эдварда Мельтона (1661)

С конца XVI — начала XVII века у путешественников растет желание как можно больше узнать о пирамидах. Древние сведения о размерах проверил прежде всех Просперо Альпини, лекарь венецианского консульства; от него же мы имеем сообщение, что в 1584 году Ибрагим-паша по совету какого-то мага расширил вход в Великую пирамиду и снова искал в ней клады. Подробные описания пирамид оставили немецкий путешественник Баумгартен и француз Савари де Бреве, который констатировал то, что некогда говорил еще Абд-аль-Лятиф: «Щели между блоками погребальной камеры так узки, что в них не войдет и кончик иглы». Немецкий иезуит Ванслеб, которого французский министр Кольбер послал в Египет на поиски старых рукописей, подготовил первые переводы арабских сообщений о пирамидах. Англичанин Эдвард Мельтон в 1661 году измерил Великую пирамиду и первым посетил пирамиды Дашура. В своем труде «Достопримечательности и памятники старины, виденные во время путешествия по Египту» (издан в Амстердаме) он поместил и изображения пирамид. Фантастическое зрелище: стоят одна возле другой как палатки в переполненном кемпинге, а некоторые так узки, что их не отличить от обелисков.

Но вот наконец к пирамидам пришел ученый. Это был Джон Гриве, профессор астрономии Оксфордского университета. В 1638 году он тщательно измерил все три пирамиды Гизе. Данные округлял до шестидесятых долей фута и двенадцатой доли градуса; однако не станем их здесь приводить, ибо позже их превзошли еще более точные данные. Но два результата его работы до сих пор заслуживают внимания. Первый из них — доказательство, что пирамиды построили египтяне, а не евреи, как в ту пору верила вся Европа. (Характерна его аргументация: в Библии сказано, что евреи во время египетского пленения «месили и обжигали кирпич», но «эти слова нельзя отнести к пирамидам, ибо они построены из камня».)

К другому интересному выводу он пришел после изучения сведений греческих и римских авторов о погребальных обрядах древних египтян. Судя по ним, «египтяне верили, что пока мертвое тело остается нетронутым, его дух живет». Прошли два столетия, прежде чем египтологи подтвердили это на основании египетских источников.