Их заложница

Для Руслана существовало только сейчас, этот момент, это время, ее губы, ее податливое тело и чувства, разрывающие обеих. Она была для него олицетворением женственности, нежности, женщины, ради которой он был готов падать в пропасть бесконечно долго. Он хотел ее забыть, но не получалось, потому что он ее хотел. Постоянно. Она была в его доме, и он думал только о том, как она ложится в постель, снимает свою пижаму и…

Она была невероятной.

Несмотря на излишнюю скованность она была той, с кем ему было нереально хорошо. Эльза не дарила ему подобного кайфа никогда, хотя была куда опытнее Евы.

— Рус, — шепнула, широко распахнув глаза и посмотрев на него так, что он тут же пропал.

Утонул там, в ее глазах.

Она смотрела на него по-другому. Не так, как прежде, иначе. Или же просто забыла о том, что он сделал и ее переезд отчасти его вина.

Забылся, не желая думать об этом дальше. Втянул в рот второй сосок, прошелся губами по животу и добрался до кромки трусиков. Она перехватила его за волосы и замотала головой.

— Хочу тебя так.

Руслан действительно хотел ее так. В их первый раз фактически обеим не хватило на это смелости, а теперь. Да, он хотел целовать ее там, чувствовать вкус ее смазки, знать, какая она, чтобы запомнить. Ему, блядь, хотелось, чтобы она осталась в его голове надолго. В мыслях и мечтах.

Пока Руслан не знал, будет ли у него возможность когда-то быть с ней. Возможно, в будущем, но не сейчас. У него Эльза, и она вряд ли так просто с ним расстанется, а у нее… будущее с ребенком. Светлое. Его ничто не должно омрачать, хотя Руслан понимал, что ему придется ее забрать оттуда, куда он ее отправляет.

— Боже, — шепнула она, когда он коснулся ее там.

И сразу мысли улетучились из головы. Она оказалась на вкус такой, какой он ее себе и представлял: идеальной, манящей и дурманящей. Он провел языком по клитору, легонько прикусил его зубами, ударял кончиком по мягкой плоти. Хотелось, чтобы она улетела с ним к небесам. И она задрожала под его языком, застонала протяжно, задрожала и закричала от накрывшего ее оргазма.

Хотелось целовать ее везде, но он больше не мог терпеть, навис сверху, раскатал презерватив на члене и спросил:

— Врач разрешил?

— Да.

На ее выдохе, он вошел в нее и замер. Она охнула, вонзила ногти ему в плечи, оставляя царапины.

Уложил ее на пол, раздвинул ноги и снова мощным толчком вонзился в нее. Контроль  был мне неподвластен, но я старался, видит бог, как мог, толкался в нее максимально аккуратно и плавно, чтобы не навредить ребенку. Ощутил, как она подалась вперед, обхватила меня ногами.

Глубже.

Проникнул к самой чувствительной точке. Не сдержался, усилил напор, вошел глубоко, до основания, наполняя ее собой.

Смотрел, как она выгибается под ним, как сжимает веки, стискивает зубы. На ее лице палитра эмоций. Она его, его девочка.

В это мгновение Руслан был не согласен делить ее с кем бы то ни было.

Вколачивался в нее до основания и сгорал от страсти, желания почувствовать ее еще больше. Видел, как она сжимается. Натянутая струна, жаждущая игры. И он дал ей эту игру, позволил познать то, чего она жаждет.

— Кричи для меня… — шепнул ей в рот.

И она закричала спустя еще несколько движений бедрами и диких поцелуев. Прокричала его имя и затряслась всем телом, обвила его за плечи, укусила за губу.

— Боже, Рус…

Он с ней согласился. Это действительно было “боже”. Он кончил почти сразу за ней, излился в нее и лег рядом. Они молчали, не зная, о чем разговаривать. Он не хотел ее отпускать, а Ева не желала уходить.

У них, оказывается, еще вся ночь впереди.

Руслан быстро встал, помог подняться и Еве, схватил ее на руки и понес в свою спальню. У них еще есть время. Пусть последние часы, но оно есть, пока ее не забрали у него.

Руслан сам не знал, в какой момент пообещал себе со всем разобраться, чтобы остаться с ней. Он был будто пьяным. Голова кружилась, он не хотел думать практично, вернулся в то время, когда все было куда проще, когда он ни о чем не думал, а поступал так, как хотелось. Такой роскоши у него больше не было. И у нее тоже.

Саму Еву Марк бы отпустил, да и его люди поняли бы его, но с ребенком. На него уже косо смотрели и у него не оставалось другого выхода, как спрятать ее. Тогда он еще не знал, что в очередной раз подписал себе свой смертный приговор только потому, что защитил ее.

Снова.

Глава 28

Спустя пять месяцев

Ева

— Завтрак на столе, — сообщает Маша, зайдя в мою комнату после короткого стука в дверь.

— Да, иду.

Я не спешу вставать, потому что как раз в этот момент малыш внутри сильно толкается, давая о себе знать. Я улыбаюсь, кладу руку на живот и медленно его поглаживаю. Через несколько месяцев я буду носить его или ее на руках. Я попросила доктора не говорить, кто там, пусть это будет для меня сюрпризом.

Малыш настойчиво толкается ножкой в мой живот и затихает, после чего я могу встать и выйти из своей комнаты.

— Я накрыла вам на террасе, — говорит Маша.

— Идем со мной, — прошу ее. — Бери свой завтрак и пошли.