Ихтамнет

Враги стоят со всех сторон границы.
Они – жульё, а мы тут не при чём.
Пока жив Пу..., покой вам только снится.
И вечный бой меж сумраком и днём!

Сейчас мы видим в линзы перископа,
как загнивают Запад и Восток.
Далёк Сатурн, но дальше всех – Европа.
Курорт ближайший – порт Владивосток.

Хоть говорят: насильно мил не будешь,
мы всё равно с упорством дикарей,
отнимем Крым, Донбасс и даже Лютеж
в пределах сил и наглости своей.

Я патриот и мажу хлеб горчицей,
айфон – на свалку и да будет так;
мечтаю, чтобы веял гордой птицей
над Вашингтоном наш трёхцветный флаг.

Я обойдусь без сала и хамона,
без Турции, Египта, многих без...
В казармах ждут команды батальоны.
Как вам такой нахрапистый прогресс?

Сварю себе я старые ботинки,
но не сегодня – скоро, может быть.
Пора уже заказывать поминки
и на Луну учиться громко выть.

А Пу... положат гордо в мавзолее,
когда наступит и его черёд.
И в честь его все площади, аллеи
пусть назовут примерно через год.

Героев внуки – вы уже просрали
всё то, что было создано до вас.
Тут не спасет ни Бог, ни даже Сталин,
не выставляйте подлость напоказ.

Ору, ору – но кто меня услышит
в краю, который был всегда велик?
Тут нужен вам скорее голос свыше,
забытый, внятный, правильный язык.

2016

Взбесившийся принтер

Слагая торжественно оду
о свойствах великой страны,
хотел угодить я народу
в стихах, где акценты верны.
Война уж дышала в затылок.
Был взгляд её жаден и пылок.

Но старый, изношенный принтер,
играющий в мачо тогда,
взбесился и в стадном инстинкте
за ним побежала Орда.
Кричала в истерике Зина:
«В три дня мы дойдём до Берлина!»

И брат вдруг пошёл против брата,
польстившись на звон медяков.
Вовсю бесновался оратор,
коря за нетвердость шагов.
Хотелось ему горы Крыма
забрать без потерь и нажима.

Не зная, что это – ловушка,
сиял словно Данте в раю.
Как нитка в игольное ушко
он вполз в неизбежность свою.
Готов ради славы проклятой
в стране жить убогой, распятой.

Так разве же этого мало?
Потом запылал и Донбасс.
Вонзилось змеиное жало
в тот страшный и горестный час.
Его окружили Иуды.
Откуда вы взялись, откуда?

И вот уже ищет он скрепы
в далёкой, восточной стране.
Так сердце, влюблённое слепо,
найдет идеал и в бревне.
Какая-то заповедь Божья
тут вспомнилась с лёгкою дрожью.

Не видно звезды из колодца
и взгляд затуманен в бреду.
Гореть тебе скоро придётся
в уютном и тёплом аду.
За это я выпью из склянки
в холодной и тесной землянке.

2016

"Титаник"