Ихтамнеты

– Пацаны, – чуть волнуясь, начал старый солдат, – во всём взводе кроме меня воевал только Руслан Гроз, и неизвестно, как каждый из вас встретит первые артиллерийские обстрелы. Никто даже на йоту не представляет, как это бывает стрёмно даже через два, три или четыре года войны. Вы ещё оружие не получили, а среди вас уже появились хвастуны и бравые вояки, готовые «рвать врага на куски, как Тузик грелку». Это вам не кино или компьютерная игра. Это война, а там убивают. Вбейте в свои бараньи головы, что вам надо сплачиваться в единый кулак вокруг командира и стать настоящими братьями, а братья не обсуждают изъяны друг друга. Я прошёл три контракта в армии ДНР, много лет назад два года отслужил в рядах Советской армии и знаю, что говорю. Кто из вас вообще служил в Вооружённых силах? Поднимите руки.

Поднялось три руки, и одна из них была рукой Вити Истомина – Могилы.

– Викинг! Оглянись, посмотри – и пусть тебе будет стыдно! – вскрикнул Чалый, видя, как хвастливый новоявленный призывник с багровыми щеками пристыженно опустил голову, пряча глаза.

Потом Чалый подошёл к Истомину и обратился уже к нему:

– Важно не то, как тебя называют, а кто ты на самом деле есть и как себя поставишь. Так что не подведи нас, Витя.

– Так точно, не подведу! – неожиданно для всех отчеканил ответ рядовой.

Да, Витя Истомин когда-то жил жизнью обычного советского гражданина: учился в средней школе, в отведённые традициями годы носил октябрятскую звёздочку, пионерский галстук и комсомольский значок, получил профессию слесаря в профессиональном училище, служил, как большинство советских парней, в армии. После увольнения в запас женился на соседской девчонке, которая в положенный срок родила ему сына. Были работа на металлургическом заводе, планы на будущую жизнь.

Что случилось потом и как Могила оказался среди изгоев и маргинальных элементов, никто не знал, а он был неохоч до рассказов о трагедии своей жизни. Иногда казалось, что он и сам уже не может объяснить истинных причин своего разложения, но оправданий и тем более виноватых в своей дегрессии не искал, отвечая на вопросы собеседников коротко и однозначно: «Дураком был».

* * *

У каждого человека своя судьба, и любого из тех, кто находился или прибывал в новое войсковое сообщество, собиравшееся в конце февраля 2022 года в разорённом комплексе бывшего интерната на окраине Ханжонкова, привела своя дорога. Но если с мужиками всё было предельно понятно, то присутствие представительниц слабого пола в военной форме среди тысяч разновозрастных, чаще небритых, временами хмельных и удручённых мужчин было событием, выходящим за рамки привычных правил. Конечно, за восемь лет войны на Донбассе девушка в ушитой по фигурке пиксельной форме со звёздами или лычками на погонах стала явлением обыденным и само собой разумеющимся. Однако в толпе добровольно или принудительно мобилизованных, оторванных от семьи, работы, гаражных собутыльников, любовниц и рыбалки седовласых дядек, восторженных юнцов, озабоченных обормотов, клинических алкоголиков, а также метросексуалов голубоглазая санитарка Настя занимала особое, весьма почтенное, место.

Её заметили ещё на мясокомбинате, где она вместе со всеми переодевалась и получала вещмешок с походными принадлежностями. Среди однообразной толпы обмундированных в новенькую зелёную форму она не сильно выделялась. Разве что предполагаемая пышная грудь, чуть заметная под мешковатой курткой талия и маленький рост выдавали в ней солдата немужского пола. Когда же Настя вдруг стянула вязаную форменную шапочку и по плечам рассыпались прямые русые волосы, стоявшие вокруг «мобики» ахнули, и началось тотальное подкатывание в виде конфеток, шоколадок, яблочек и осторожно-непристойных шуточек:

– Как же такую красоту муж на войну отпустил?

– Я бы согласился раненым побыть у такой сестрёнки!

– Медсестричка, а можно к тебе медбратиком устроиться?

– Ты ей глазки-то не строй, ты ей попку настрой – она тебе укол всадит!

– Ага! Клизму она ему всадит! Вся дурь через задницу вылетит!

– Дочка, померь давление, а то у меня рядом с тобой кругом голова ходит!

Настя поначалу смущалась, рдела и скромно хихикала в ладошку. Позже стала что-то отвечать, но в целом не обижалась. Да кто бы посмел даже подумать оскорбить её в такой ситуации, когда по чердакам, огородам, на выселках уже начали прятаться от мобилизации яйценосные особи призывного возраста, а тут простая девушка, ещё не побывавшая замужем, не рожавшая детей, стоит в полевой военной форме и готовится уйти туда, откуда многим вернуться уже не суждено никогда. Это ли не подвиг сам по себе, не пример настоящего самопожертвования ради спасения будущих однополчан на поле боя? Так думали все, а потому всякий считал своим долгом подойти и шепнуть ей на ухо: «Настюха, если кто обидит – мы за тебя любого на лоскутки порвём!»