Икона

— Да, сэр.

— Ну, ваш русский чертовски хорош. Итак, что же в этом «Чёрном манифесте»?

— Среди всего прочего Игорь Комаров вынес смертный приговор вам и большинству ваших людей.

В наступившей тишине Монк расслышал произнесённые за стеной по-русски слова: «Вот хороший мальчик». По телевизору показывали «Тома и Джерри». Татьяна заливалась смехом. Петровский протянул руку.

— Покажите, — сказал он.

В течение тридцати минут он читал сорок страниц, разделённых заголовками на двадцать глав. Прочитав, он отшвырнул манифест.

— Чепуха.

— Почему?

— У него ничего не выйдет.

— До сих пор выходило. Личная армия черногвардейцев, превосходно вооружённых и получающих хорошую оплату. Большие по численности, но менее обученные части молодых боевиков. И достаточно денег. «Крёстные отцы» долгоруковской мафии заключили с ним два года назад сделку: средства на проведение предвыборной кампании в размере четверти миллиарда американских долларов за полную власть над этой землёй.

— У вас нет доказательств.

— Доказательство — сам манифест. В нём упоминается о вознаграждении тем, кто предоставлял средства. Долгоруковская мафия захочет получить «свой фунт мяса»16. После истребления чеченцев и изгнания армян, грузин и украинцев в этом проблемы не будет. Но они не удовлетворятся этим. Захотят отомстить тем, кто преследовал их. Начиная с коллегии, в ведении которой находится управление по борьбе с организованной преступностью. Им потребуются рабы для новых трудовых лагерей, для добычи золота, соли и свинца. Кто лучше годится для этого, как не молодые люди, которыми вы командуете, СОБР и ОМОН? Конечно, вы не доживёте и не увидите этого.

— Он может и не победить.

— Верно, генерал, он может и не победить. Его звезда начинает заходить. Несколько дней назад его разоблачил генерал Николаев.

— Я видел. Подумал: чертовски неожиданно. Имеет это отношение к вам?

— Возможно.

— Здорово!

— Теперь коммерческие телевизионные станции прекратили трансляцию выступлений Комарова. Его журналы не выходят. Последний опрос показал, что его рейтинг составил шестьдесят процентов против семидесяти в прошлом месяце.

— Да, его рейтинг падает, мистер Монк. Может быть, он не победит.

— А если победит?

— Я не могу выступить против самих президентских выборов. Хоть я и генерал, но я всего лишь служу в милиции. Вам следует обратиться к исполняющему обязанности президента.

— Парализован от страха.

— Я всё равно не могу помочь.

— Если он посчитает, что не сумеет победить, он может напасть на государство.

— Если кто-то нападёт на государство, мистер Монк, государство защитит себя.

— Вы когда-либо слышали слово sippenschaft17, генерал?

— Я не говорю по-английски.

— Это по-немецки. Можно записать ваш домашний номер телефона?

Петровский указал на телефон, стоявший рядом. Монк запомнил номер. Он собрал свои папки и положил их в кейс.

— Это немецкое слово, что оно значит?

— Когда группа немецких офицеров организовала заговор против Гитлера, их повесили на струнах от рояля. По закону «sippenschaft» их жены и дети были брошены в лагеря.

— Даже коммунисты не были столь жестоки, — сердито сказал Петровский. — Семьи лишались квартир, возможности учиться, но только не лагеря.

— Он же, вы знаете, помешанный. Под личиной культурного и воспитанного человека скрывается безумец. Но Гришин выполнит все его приказания. Я могу идти?

— Лучше идите, пока я не арестовал вас.

Монк подошёл к двери.

— На вашем месте я бы принял некоторые меры предосторожности. Если он победит или увидит, что проигрывает, вам, может быть, придётся сражаться за вашу жену и ребёнка.

И он ушёл.

* * *

Доктор Проубин напоминал маленького возбуждённого школьника. С гордостью он подвёл сэра Найджела к схеме размером три фута на три, приколотой к стене. Было очевидно, что он создал её сам.

— Что вы об этом думаете? — спросил он.

Сэр Найджел смотрел на схему, ничего в ней не понимая. Имена, десятки имён, соединённых горизонтальными и вертикальными линиями.

— План монгольского метрополитена без перевода? — предположил он.

Проубин ухмыльнулся:

— Остроумно. Вы смотрите на пересекающиеся линии родословных четырёх королевских династий Европы. Датской, греческой, британской и российской. Две из них существуют до сих пор, одна лишилась трона, а одна прекратила своё существование.

— Объясните, — попросил Ирвин.

Доктор Проубин взял большие красные, синие и чёрные карандаши.

— Начнём сверху. Датчане. Они — ключ ко всему этому.

— Датчане? Почему датчане?

— Позвольте мне рассказать вам правдивую историю, сэр Найджел. Сто шестьдесят лет назад в Дании правил король, имевший нескольких детей. Вот они. — Он указал на верх схемы, где стояло имя короля Дании, а под ним на горизонтальной линии располагались имена его потомков. — Итак, старший мальчик стал наследным принцем и наследовал трон своего отца. Больше он не представляет интереса для нас. А вот младший…

— Принц Вильгельм был приглашён стать королём Георгом Первым в Греции. Вы упомянули об этом, когда я был у вас прошлый раз.