Икона

Фотис вздохнул, вытянул руки, разглаживая незаметную складку на серых клетчатых брюках.

— Ну… Я же говорил тебе, что видел ее раньше.

— Да. Именно поэтому мы и начали вообще ее обсуждать.

— Я тебе не все сказал. Я видел ее во время войны, в церкви, в деревне, где жил твой дед. Он-то и помог мне ее увидеть. Я никогда этого не забуду. У меня было меньше часа, чтобы полюбоваться ею, и все-таки меня покорила ее красота, сила, исходящая от нее. Ты знаешь, я был в партизанах. Я отвечал за организацию Сопротивления в тех краях. Я послал туда человека, чтобы он забрал икону из церкви. До того как немцы ее украдут — или просто спалят церковь, не разбирая, что в ней есть. Они ведь сожгли столько деревень и церквей.

Старик замолчал, поглощенный видением пылающих домов. Мэтью наблюдал за ним, а тот смотрел на птиц. Мэтью чувствовал, что эта история для него не кончится добром, и не только потому, что музей не захочет покупать краденую работу. Информация, которую ему хотелось заполучить, будет стоить ему его авторитета. Каждое слово все глубже затягивало его в то, что замыслил крестный. Что бы это ни было, он не мог сопротивляться. Ведь старики так редко выдают свои секреты.

— Так что случилось?

— Да, что случилось… Я до сих пор точно не знаю. Я послал туда своего лучшего человека. Мы звали его То Fithee. У нас у всех были клички, чтобы немцы не смогли вычислить членов семей. Наверное, тебе это кажется глупым.

— То Fithee. Змея.

— Его звали Змей, потому что ему легко удавалось проскользнуть куда угодно. Ну, были еще и другие причины. Он имел собственное представление о том, что и как делать, но я доверял ему.

— И он не выполнил твое задание?

— Нет, напротив, выполнил. И даже слишком хорошо. Он понимал — гораздо лучше, чем я, — насколько ценна икона, и решил заполучить ее любой ценой. — Фотис облизнул пересохшие губы. — Он убил священника.

Мэтью откинулся на спинку скамейки. Все было хуже, чем он предполагал.

— Зачем?

— Я говорю слишком быстро. Я не знаю наверняка, сделал ли это именно он. Каким-то образом в эту историю оказался замешан священник, и потом он умер.

— А что случилось с иконой?

— Церковь была сожжена, думаю, немцами, хотя он тоже мог приложить к этому руку. Тогда я решил, что икона сгорела вместе с церковью, и только позднее узнал, что мой человек передал ее немецкому офицеру.

— Передал?

— Обменял на оружие и боеприпасы. Чтобы воевать с коммунистами. Как только мы узнали, что немцы разбиты, это стало приоритетом, задачей номер один. Так что видишь, он не был вором, он был патриотом. Я точно знаю, что он получал приказы от кого-то повыше меня.

Мэтью потопал ногами, чтобы немного согреться и успокоиться. Икона вдруг потеряла для него свою привлекательность, как будто ее поверхность была покрыта брызгами крови. Он не сможет смотреть на нее прежними глазами. Фотис как будто прочитал его мысли.

— Многие убивали, чтобы получить эту икону и другие, подобные ей. Это не должно удивлять тебя, мой мальчик. А может быть, тебя шокировала кровь на руках твоего крестного?

— Ты же не приказывал ему убивать того священника.

— Нет, но я был его командиром, а он был у меня в подчинении. У него были свои интересы — они у всех были. Это печальная история. Мне жаль, что я расстроил тебя. Конечно, ты предпочел бы смотреть на икону только как на произведение искусства, но поскольку ты еще и историк, я решил, что тебе следует знать о том, что с ней связано.

— И все же это не урок истории. Кажется, ты упомянул греческую церковь.

— Конечно. Я лишь хотел сказать следующее. Мы уже обсудили то значение, которое икона будет иметь для музея. Ты знаешь или должен знать, что икона обладала ценностью не только как символ веры, она исцеляла людей там, в своей стране. Для меня одно это уже является достаточной причиной вернуть ее туда. Если же этого мало, положи на весы печальную историю ее исчезновения и заплаченную за нее кровавую цену. Разве после этого могут остаться какие-то сомнения относительно того, как следует поступить?

— Значит, ты хочешь, чтобы я посоветовал мисс Кесслер подарить икону греческой церкви?

Глаза Фотиса расширились.

— Я вижу, ты боишься подвести ее. Нет, церковь охотно купит икону. Конечно, они могли бы получить ее по суду, но, чтобы доказать факт кражи и проследить ее непростую судьбу, могут потребоваться годы, а адвокаты запросят за свои услуги столько же, сколько бы стоило просто ее купить. Они сделают мисс Кесслер предложение, может быть, не такое, какое бы ей хотелось получить, но это будет справедливое предложение, я в этом не сомневаюсь. В любом случае она богата, так что об этой стороне дела я бы не беспокоился.

— И ты хочешь, чтобы я ее уговорил?

— Посоветовал, дал бы ей понять, что ты чувствуешь. А остальное получится само собой.

Мэтью медленно поднялся, испытывая сильное желание выругаться, пнуть скамейку ногой или молча уйти. Вместо этого он просто стоял рядом с маленьким съежившимся человеком.

— Что ты задумал?

— Да какое я имею отношение ко всему этому, сынок? Ситуация такова, какова она есть. Судьба сама выбирает свое орудие.