Икона для Бешеного

Но это был тот редкий случай, когда всеведущий Широши немного ошибся. Человек, о котором они говорили в последних лучах заходящего тропического солнца, удобно расположился в кресле собственного небольшого, но мощного самолета, находившегося в момент их беседы над серыми волнами зимней Атлантики. Однако летел Иван не в Москву, а в Париж…

Глава 4 ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВДОВЫ

В доме антиквара Грегора Ангулеса царила мертвая тишина.

По коридорам гулял сквозняк, от которого колыхались тяжелые портьеры. Лунный свет, пробивавшийся сквозь щели в жалюзи, освещал внутренние покои роскошного особняка, принадлежавшего одному из самых известных московских собирателей древностей. Стояла такая тишина, что было слышно шуршание, издаваемое страницами раскрытой книги, оставленной на столе антиквара в его огромном пустом кабинете. Страницы книги шевелились, колеблемые порывами ветра, гулявшего по темным мрачным коридорам.

Внезапно картина изменилась. Далеко внизу, на первом этаже, раздался громкий скрип, затем послышались стук и игривый женский смех. Порыв ветра усилился и перевернул сразу несколько страниц книги.

В доме все как будто внутренне напряглось, словно в ожидании чего-то страшного, жуткого, нереального.

Посередине холла на первом этаже застыла женская фигура. Она оглядывалась по сторонам, слегка покачиваясь. Убедившись, что никого вокруг нет, гостья издала вздох разочарования, словно ожидала, что так и будет.

Неужели ты разыграл меня, Грегор? — с тихим смешком произнесла женщина.

Голос ее подрагивал, но явно не от страха. Женщина сделала шаг вперед, подвернула каблук и едва устояла на ногах. Ее так резко качнуло в сторону, что даже пришлось схватиться за мраморную колонну. Она ойкнула, и снова раздался тихий смешок.

Благодаря этому мелкому происшествию женщина не наткнулась на труп охранника, лежавший посередине темного холла. Она не могла видеть его и тем более лужу крови, венчиком окружившую бритую макушку. Охранник лежал, мертвый, уже несколько часов, на что указывал тот факт, что кровь успела свернуться и подсохнуть, образовав бурую корку на бесценном паркете Грегора Ангулеса.

Дама стояла, держась за колонну и разговаривая сама с собой. Неуверенный голос, заплетающийся язык и неумение правильно построить фразу — все указывало на то, что гостья была если не мертвецки, то основательно пьяна.

Грегор, миленький, ты где? — женщина сумела отделиться от колонны и уставилась в темноту пьяными глазами. — Твоя любовь пришла! Здесь я, встречай, чтоб тебе…

Ответом ей было мрачное молчание. Дама не испугалась только потому, что туго соображала после выпитого.

Так-то вы встречаете дорогих гостей, господин Ангулес! — обиделась гостья. Она задумалась, затем разразилась резким смехом. Ее смех пронесся по коридорам и замер где-то наверху. — Я все поняла, дорогуша! — весело закричала дама, не боясь темноты и не замечая труп под ногами. — Ты решил со мной поиграть! Ну так давай, поиграем. Я готова! Я иду…

Она шагнула в темноту и замерла.

Черт, а куда идти-то? — женщина говорила сама с собой, даже не замечая этого. Затем какая-то мысль пришла ей в голову.

Раздалось громкое шуршание и щелчки. Дама открыла сумочку и принялась рыться в ее содержимом. В кромешной тьме ей было нелегко обнаружить в недрах сумочки то., что искала. Наконец она издала победный крик:

— Ага! Да будет свет!

Раздался еще один щелчок, и темноту холла озарил слабенький свет дамской зажигалки «Данхилл», предназначенной служить не в качестве фонаря, а для прикуривания тоненьких дамских сигареток. Женщина подняла зажигалку повыше и огляделась. Она увидела лестницу на второй этаж и победно вскрикнула. С радостным криком устремилась наверх, не оглядываясь по сторонам. Если бы она это сделала, то наверняка заметила бы и труп охранника посередине громадного бурого пятна крови, и человеческую фигуру, которая мелькнула где-то справа и замерла у стены.

Дама шагнула вперед, одной рукой удерживая зажигалку, а другой стягивая с себя меховое манто. Дорогой мех скользнул на пол. Женщина хихикнула, перешагнула через меха и ступила на лестницу.

Она поднималась медленно, нащупывая ногой каждую ступеньку. Руки ее были заняты. В одной она продолжала удерживать зажигалку со слабеньким огоньком, которого едва хватало, чтобы осветить путь на пару метров впереди. Другой рукой стягивала с себя один предмет туалета за другим. Платье и белье она оставила на ступенях лестницы и вдоль всего коридоpa, по которому шла, повинуясь инстинкту. И еще — гостья была явно знакома с расположением комнат в дорогих подмосковных домах, где, очевидно, бывала не раз.

Инстинкт ей подсказывал, что надо найти спальню. Интуиция указывала верный путь.

Последние метры по коридору она проделала, почти протрезвев. Женщина остановилась пару раз, прислушиваясь к звукам ночного дома. Ее пробрало жутковатое ощущение того, что суровые старцы и грациозные придворные дамы смотрят на нее с портретов, словно вопрошая: «А что это вы, милостивая государыня, делаете здесь в столь поздний час?»