Икона для Бешеного

После такого ответа гнев старца усилился многократно.

— Так какое же наказание ты ждешь за это?

Изгнание, — еще тише произнес обвиняемый.

Так изгнать же, — кратко повелел Старец.

Константин мысленно приготовился к худшему.

Ему не хотелось становиться свидетелем убийства, да еще, вероятно, на ритуальной почве. Но поначалу все шло очень спокойно.

Отлученный спустился с возвышения, понурив голову. Внизу стоял человек, державший в руках небольшой деревянный ящик. Он дождался, пока отлученный ступил на каменный пол подземелья, а затем повернулся к нему спиной и медленно прошествовал вперед. Он шел, держа на вытянутых руках ящик со снятой крышкой. Таинственные братья запускали в ящик руки и зачерпывали из него нечто, похожее на черный песок.

Отлученный брел позади человека с ящиком, низко опустив голову. Он держал голову низко не только от стыда, но еще и для того, чтобы уберечь глаза от черного песка, который швыряли в него братья, расступавшиеся перед этой странной процессией.

Осыпаемый песком и сопровождаемый ненавидящими взглядами отлученный приблизился к тому месту, где стоял Константин, Он, вероятно, так и покинул бы этот своеобразный «зал суда», но ему помешало одно обстоятельство.

За деревянной дверью раздался шум, как будто бочка скатывалась по пандусу винного погреба.

Дверь с шумом распахнулась, и в подземелье ввалился тот самый церковный служка, который дежурил в храме, пропуская братьев по условному паролю на их тайное собрание.

Собравшиеся с недоумением оглянулись. Не обращая внимания на их вопросительные возгласы, служка порыскал глазами в толпе. Догадавшись о причине столь внезапного вторжения, Константин попытался было спрятаться за спину стоявшего рядом широкоплечего «брата», да не успел.

Заметив его, служка выпучил глаза, лицо его побагровело. Он вытянул руку, показывая на Константина, и громко крикнул:

— Вот он! Вот он, Иуда!

Что случилось, брат Федор? — недовольно произнес Старец. — Как посмел ты нарушить ход нашего собрания? Если для этого нет веского оправдания, ты знаешь, что ждет тебя…

У брата Федора тут же нашлось оправдание. Он оглянулся и подтащил за рукав одного из братьев.

Пятьдесят девятый! — торжествующе крикнул брат Федор. — Вот он — пятьдесят девятый!

Ну и что? — В голосе Старца росло раздражение.

Отец мой, — с поклоном торопливо загудел служка. — В списке — пятьдесят девять братьев. А здесь их, — служка обвел рукой подземелье, — шестьдесят!

В подземелье воцарилась мертвая тишина. Константину стало не по себе. Он понял, что надо себя обнаружить, пока его не вытащили из толпы и не свершили самосуд. Но Рокотов не успел это сделать.

Вон он! — радостно выкрикнул служка, вновь указывая на Константина. — Он мне сразу показался подозрительным. Лицо у него другое, не такое, как у всей братии…

Толпа вокруг детектива расступилась, и он оказался в центре пустого пространства. У него появилось неприятное чувство, будто его рассматривают под микроскопом. Отлученный, обрадовавшись тому, что внимание братии переключилось на Константина, внимательно всматривался в его лицо, словно стремился запомнить. Это очень не понравилось Рокотову. Что-то отвратительное было в лице отлученного, похожего на слизняка, вроде тех, что обитают в таких сырых подвалах, как это подземелье.

Братия молчала, но Константин заметил, что толпа тихо начала приближаться. Круг медленно сужался. Рокотов пожалел о том, что не остался наверху, в храме, а полез в эту дыру, где его ожидает, похоже, непростая смерть.

Стойте! — В зловещей тишине раздался громкий голос.

Толпа расступилась, и Старец приблизился к Константину, встав рядом.

Не годится, братие, вершить суд, не узнав человека. А ведь он, как ни кинь, все же человек, — рассудительно произнес Старец.

Константин перевел дух и мысленно поблагодарил авторитетного старца.

Ничто не помешает нам замуровать его живьем в стену, если он окажется агентом Ватикана, — закончил старец, и Константин изменил свое мнение о нем как о добром человеке. — Но сначала проводим отступника.

Взоры присутствующих вновь обратились к отлученному. Тот понурил голову и устремился к каменной лестнице. Уже у самого выхода кто-то из братии, не выдержав, нарушил торжественный ход церемонии изгнания, со всей силы дав ему пинка. Получив дополнительное ускорение, отлученный кинулся вверх по ступеням и пропал в темноте.

Дальнейшие события развивались очень быстро. Константин понял, что пора проявить инициативу.

Чудотворная икона Софийской Божией Матери… — начал было он, но тут же был прерван.

По толпе братии прокатился странный шепот, который замер где-то в самом дальнем углу. Старец вздрогнул и бросил на Константина пронизывающий взгляд темных глаз.

Тебе, молодой человек, что надо здесь, в нашем храме любви и смирения? — вкрадчиво поинтересовался он. — Что привело тебя к нам, скромным слугам Божьим?

Видите ли, Грегор Ангулес… — снова попытался начать разговор Константин, но опять был прерван самым бесцеремонным образом. По подземелью прокатилась волна шепота.