Икона для Бешеного 2

Цари Романовы прервали ветвь свою на царе Петре, который сам поговаривал, что не прочь стать немцем. И далее Россией правили одни немцы — Гольштейн–Готторпская династия, — и неплохо правили! Ленин тоже из Германии приехал, на немецкие денежки. Сталин с немцами почти подружился, да Европа его с Гитлером поссорила. После Сталина кто нам охотнее всех кредиты давал? Германия! Кто сделал Горбачева «почетным немцем»? Опять же, Германия! Ельцин — так вообще бы правил нами из Германии, но там не умеют правильно делать водку, — усмехнулся Никита. — Я уж не говорю про Путина, для которого немецкий язык — второй родной!

Горст задумался. Затем резко спросил:

Надо бы начать с этих, которые под меня. роют… Может, поднять связи в ФСБ?

Вскочив из‑за стола, Никита подошел к председателю.

Ни в коем случае! Тогда на всем деле можно ставить крест. Поговорили бы вы насчет ваших недругов со знакомой вашей. Ну, вы понимаете, о ком я говорю…

Думаешь, она сумеет? — Горст с подозрением уставился на Никиту.

Разумнов кивнул.

Она — все сумеет. А пока — давайте‑ка сообразим, кто нам мешает более всего.

Список оказался коротким — всего три фамилии. Первой стояла, естественно, фамилия Никодимова, вторым был Сема Брамшиц, который, как еврей, терпеть не мог Горста и в кулуарах Думы называл его не иначе, как «печник из Бухенвальда». Если Сема поддержит Никодимова — то Горсту конец, потому что на стороне Семы — деньги.

Третьим был самый неприметный человек в Комитете — депутат Скачков. Он представлял самую большую фракцию в Думе и в его власти было сделать так, что Горст не только окажется за дверями Думы, но и не сможет устроиться даже расклейщиком объявлений.

Владимир Скачков был человеком нелюдимым и необщительным. Было вообще непонятно, как он с такими качествами, вообще, попал в Думу. Вероятно, случилось это на волне общего интереса к самой большой партии — «Единой России». Сам Скачков, оказавшись в Думе, немедленно запил на радостях, а когда через неделю пришел в себя, то решил, что главная его задача — не служение абстрактному «российскому народу», а вполне конкретной партии.

Скачков был человеком малообразованным — закончил физкультурный институт и когда‑то преподавал детям дзюдо. Эта восточная борьба научила его терпению и выносливости.

Учитывая его слабые умственные способности, «Единая Россия» сослала его в Комитет по национальной идее в качестве наблюдателя. Думские деятели не придавали большого значения этому Комитету и создали его для создания видимости идеологической работы.

Скачков отнесся к работе совестливо. Он старательно записывал все выступления комитетчиков и отчитывался на заседаниях своей фракции. Горста он сразу невзлюбил. Однажды Скачков попытался было внести какое‑то предложение. Горст его тут же оборвал, ехидно заметив, что здесь не спортзал и консультации дзюдоиста Скачкова неуместны.

Можно было не сомневаться, что предложение Никодимова о смещении Горста поддержит сначала Скачков, а затем и вся его могучая фракция партии «Единая Россия».

В этот вечер Скачков возвращался домой после очередного заседания Комитета. Покинув служебную машину и направляясь к подъезду ведомственного депутатского дома на улице Королева, депутат размышлял о том, как много он, Скачков, значит для страны. Затем мысли плавно перетекли в другое русло: через час по спортивному телеканалу начиналась трансляция матча по дзюдо Россия—Япония, который надо обязательно посмотреть и поболеть за своих.

Поднявшись на лифте и оказавшись на лестничной клетке, Скачков полез в карман за ключами. Но тут за его спиной раздался мелодичный женский голос.

Слегка пришепетывая, женщина спросила:

Прошу пана прощения…

Скачков обернулся и увидел женщину необыкновенной красоты. Эта острая красота впивалась в сердце как гвоздь. Скачков замер, приоткрыв рот.

Я теперь живу в этой квартире, — она ткнула тонким пальчиком в соседнюю от квартиры Скачкова дверь. — Вы не могли бы мне помочь?

Чем могут служить? — выдавил из себя он.

Скачков оставил жену и дочь в родной Перми и скучал по женскому обществу. Воображение начало рисовать неприличные картины.

Мне бы надо коробку забрать у консьержки, — сообщила дама, игриво поигрывая ключами. — Вы мне не поможете ее поднять сюда, к дверям?

Конечно! — обрадовался Скачков.

Тогда вызывайте лифт, — мило улыбнулась незнакомка.

Скачков нажал кнопку. Загорелась лампочка, звякнул звоночек, двери разъехались в стороны.

Не отводя взгляда от незнакомки, Скачков галантно произнес, делая приглашающий жест в сторону лифта:

Прошу вас.

О, нет, только после вас, — улыбнулась незнакомка.

Скачков шагнул и… полетел вниз по шахте лифта. Весь путь с двадцатого этажа до подвала он проделал за доли секунды, даже не вскрикнув. Металлические швеллеры приняли на себя его грузное тело. После удара у него были переломаны все кости, которые прорвали кожу и торчали в разные стороны. Голова вывернулась, и теперь Скачков смотрел стеклянными глазами на собственные пятки.