Икона для Бешеного 2

Эльзевира Готфридовна очертила на полу довольно большой круг мелком и по внешней стороне круга разместила пять непонятных знаков, представлявших собой причудливые комбинации овалов, треугольников и иных геометрических фигур. Потом заговорила на неизвестном Савелию языке, часто повторяя нечто вроде «Амацарак».

Бешеный догадался, что это имя того, кого она призывает явиться.

Минут через пять над кругом появился густой серый туман. Потянуло сыростью и настоящим холодом. Постепенно из тумана материализовалось довольно непрезентабельное и тщедушное на вид существо, с тоненькими ножками и ручками, обернутое в какую‑то бесформенную и весьма потрепанную, хламиду. На почти лысом черепе Савелий заметил небольшие рожки, которые можно было вполне принять за два обычных лобных бугорка.

У существа был длинный нос и костистый подбородок с редкой козлиной бородкой. «Сотканный из тумана» радостно заверещал, простирая тощие ручонки к Эльзевире, которая резко его оборвала. Она бросила ему яблоко, которое Амацарак похоже проглотил, не надкусывая. Брошенный ему следом апельсин, он употребил вместе с кожурой. Расправившись с фруктами, существо жалобно, как ребенок, захныкало, явно выпрашивая еще. Эльзевира бросила ему пригоршню шоколадных конфет, которые мгновенно, вместе с обертками, исчезли в его ненасытной пасти.

Эльзевира резким гортанным окриком переключила внимание существа на едва светящееся «Око».

Амацарак с готовностью вытянул ручонки с сучковатыми пальцами и надулся так, что Бешеный перепугался — вдруг лопнет.

Икона стояла сбоку от «Ока», но оно могло «видеть» ее.

Эльзевира вновь завела свою молитву. Савелий послал «Оку» могучий сгусток энергии. Существо по имени Амацарак от напряжения и усердия чуть было не заступило за круг, но тут же отдернуло ногу, будто от обжигающего пламени.

В «Оке» появилось четкое изображение. Замелькали пейзажи русского Севера с его неброской, трогательной красотой: высокие, в пояс человека, луговые травы и низенькие березки, холмы и рощицы, лесные реки и ручейки. Казалось, «Око» нащупывает путь. Потом появилась старинная каменная стена в два человеческих роста.

«Древний кремль или монастырь», — машинально подумал Савелий.

И точно — «просочившись» сквозь стену, «Око» показало монахов, спешащих по своим делам. Потом изображение потускнело. «Око» «шарило» в каком‑то темном просторном помещении. Савелий зафиксировал низкий сводчатый потолок, голые каменные стены, в которых виднелись неглубокие ниши.

Ясно ощутилось, что подлинная икона Софийской Божией матери хранится в древнем монастыре, но в каком? Это еще предстояло выяснить.

Бешеный наглядно представил себе всю сложность задачи.

«Хлопотно это!» — машинально подумал он.

«Око» погасло.

Амацарак противно заверещал, обнажая крупные желтые зубы.

Эльзевира швырнула ему сырую курицу, которую он мгновенно схрумкал вместе с костями. Она произнесла соответствующее заклинание, и бес–помощник медленно растворился в воздухе.

Бешеный, не веря собственным глазам, встряхнул головой. Если бы он сам не был свидетелем происшедшего, то никогда бы не поверил, что такое возможно в наш просвещенный век компьютеров и лазеров.

А он способен на злодеяние? — все‑таки решил уточнить Савелий.

О, Амацарак способен на все. Он абсолютно непредсказуем, поэтому я предпочитаю держать его в рамках магического круга, — тоном госпожи, характеризующей вздорную служанку, проговорила Эльзевира.

И чего только на белом свете не бывает! — никакого другого комментария Бешеный не мог выдать.

В своей нелегкой и насыщенной событиями и приключениями жизни он видел много Добра и Зла, бескорыстную дружбу и черное предательство, радость и горе, принял Посвящение от своего Учителя, испытал настоящую любовь многих женщин, но теперь он уже не в первый раз осознал, что в этом бесконечном и причудливом мире есть еще немало такого, с чем он еще не сталкивался…

Глава 12 СМЕРТЬ БРОДИТ ПО ЛЕСУ

Стояла отличная погода — начало лета, когда северная русская природа начинает входить во вкус жизни и сменяет серо–белое одеяние зимы на более яркий, летний цвет — зеленый.

Три катера двигались по самой середине узкой речки, вдоль линии фарватера, которую различал только опытный глаз шкипера. Крутые скалистые берега, покрытые бурыми пятнами мха, обрывались прямо в воду. Казалось, что здесь невозможно причалить, как ни старайся. Всюду камни, скрюченные деревья, мелкий колючий кустарник и глубокие заводи, по их поверхности то и дело расходились широкие круги: это стерлядь и хариус радовались наступившему периоду тепла, гоняясь за насекомыми — водомерками и стрекозами, — стараясь нагулять жирок за короткое время северного тепла.

Председатель Горст был зол на весь белый свет. На вторую неделю экспедиции Горсту окончательно опротивели красоты северорусской природы. Три его катера, набитые оборудованием, заполненные шумной компанией рабочих–землекопов, охранников и студентов–археологов, безрезультатно шныряли по речным заводям. Пища из консервов, приготовленная на костре, не лезла в рот.