Икона для президента

Духовная сила в ней, безусловно, была… К Богородице обращалась как к бесконечно родному человеку… Так говорят о горячо любимой маме, зная, она поймет, поможет, не оставит один на один с твоей скорбью. Матушка начинала говорить о Богородице, и в мое сердце входила уверенность – вот Она рядом, слышит каждое моё слово… В моей жизни матушка Феодора была первой женщиной с живой верой, с большим духовным опытом… Вокруг меня такие же новоначальные, как я, она с Богом всю жизнь… Двадцать лет странствовала…

Я долго не могла избавиться от душевной боли – столько абортов сделала. Осознала грех, покаялась на исповеди, все равно гнетет мысль – этого мало. Томила безысходность: не исправить совершенное, не облегчить участь зачатых и не рождённых младенцев. Матушка привезла молитвенное правило, о существовании которого я и не знала. Позже в книгах появилось, тогда только по рукам ходило. Начала читать, молиться с поклонами, просить Господа покрестить убиенных моих чад. Боль утихла, стало легче на душе.

В тот первый день пришла от матушки, кастрюльку с бигуди поставила на газ, сама пошла в дальнюю комнату, села на край кровати и принялась читать Киприанову молитву… И отключилась. Полностью. Очнулась, а у меня состояние смерти. Вокруг тяжелая темнота. Кромешная. Лежу навзничь (когда успела лечь?), бумажка с молитвой в руках. Такое ощущения – меня взяли и выключили, а потом включили… Не могла я уснуть сидя… И задыхаюсь. Нащупала в темноте дверь на балкон, рванула на себя ручку, выскочила, воздух ртом хватаю, сердце бешено колотится, вот-вот вырвется из груди…

Как от восьми бигуди может быть столько копоти? Четырехкомнатная квартира закоптилась до самого последнего угла. Стою на балконе, прихожу в себя, слышу – звонок, звук откуда-то издалека идёт… Муж вернулся. Его бурную реакцию от увиденного на печатный язык не переведёшь! В квартире будто жгли полдня не меньше пионерский костер. Пришлось обои везде сдирать… Ремонт, о котором нафантазировала матушке, получила в самом реальном виде…

Позже встретила в книге – Киприанова молитва не православная, читать её нельзя.

Рассказала матушке Феодоре о случившемся со мной, так, мол, и так… Она молча выслушала, никак не прокомментировала…

Конечно, интерес у матушки ко мне был не в последнюю очередь финансовый. Не один раз хорошие переводы ей на строительство монастыря отправляла. Да и в Омске она неплохо собрала. Может, надеялась на большее… У меня полгорода друзей и знакомых, ещё до приезда матушки сообщила всем: схимонахиня прибывает, редкая молитвенница. Кому-то очень понравилась встреча с ней, кто-то другого ожидал…

Несколько раз проскальзывала в её речах критика православия. Матушка будто проверяла меня, только я этой темы сторонилась, не поддерживала. Стала называть меня своим духовным чадом, себя – духовной матерью. Я не возражала, но через несколько дней стала я тяготиться её визитом. По телефону разговор был – приедет дней на пять-шесть, пробыла две недели. Под конец сказала, раз я её духовная дочь, то не следует исповедаться и причащаться у местных батюшек, надо приезжать к ней в Москву, есть старец, духовник их будущего монастыря. Меня неприятно удивило «не надо причащаться у местных батюшек», но промолчала, будто приняла приглашение, как информацию для размышления. Про старца матушка говорила, что он – провидец и целитель. В молодости, когда ещё был далек от церкви, его способностями заинтересовались органы и привлекли к работе. Создавалось впечатление, матушка, хотя и осторожно, старается меня себе подчинить.

Почувствовала огромное облегчение, посадив её в поезд.

После той встречи состоялся у нас с матушкой Феодорой всего один телефонный разговор, на этом связь прервалась. Проходит пятнадцать лет. Возвращаюсь вечером домой, сын сообщает, что звонила схимонахиня, оставила телефон. Я позвонила. Матушка заговорила всё тем же светлым, проникающим в сердце голосом, сказала, что страшно соскучилась… Конечно, опять собирала деньги… Нет, не осуждаю… Это вечная проблема церковных подвижников, занятых строительством, сама неоднократно собирала, как называю «небесную сберкассу», на строительство, ремонты… Собирают от сельских церквушек до афонских монастырей. Матушка сообщила, что она уже схиигуменья, обитель, о которой давно мечтала, основали в Подмосковье. Сейчас строят еще одну церковь. Пригласила к себе. Я искренне обрадовалась. Не обычной паломницей поехать, а посмотреть изнутри женскую монашескую обитель. Можно неделями жить (и жила) в монастыре и ровным счетом ничего не узнать, не увидеть, что скрыто от глаз постороннего, а в сердцевину никто не пустит. Я уже мечтала о монашестве, хотелось узнать как можно больше. Романтики розовой не было, где благодать, там и скорби, там бесы колотят со страшной силой. У матушки предоставлялась возможность войти и посмотреть не с парадного крыльца.

Привлекла подругу. Та загорелась: конечно-конечно…