Икона греха

"Hадо было заменить батарейки", - не к месту подумал Геннадий Семенович.

После вспышки перед глазами плавали разноцветные круги и пятна, пришлось зажечь свой фонарь, который он судорожно сжимал в левой руке. Яркий луч света выхватил из темноты кучу черно-серого маслянистого пепла, в которой грудой валялись дымящиеся обгорелые кости. Сладко пахло паленым мясом. Геннадий Семенович не сразу осознал, что эта куча и есть один из лучших его учеников, претендент на золотую медаль по окончанию школы. Hо долго рассматривать не пришлось: Булкин, с ног до головы покрытый кровью своих жертв, двинулся в его сторону. С видом, не оставлявшим никаких сомнений относительно его намерений. Захлопнув дверь и с трудом заперев ее на проржавевший засов, Геннадий Семенович прислонился к стене и стал обдумывать сложившееся положение. А положение было ужасным: почти вся группа погибла. Он надеялся, что, возможно, хоть кому-нибудь удалось спастись, и можно ожидать помощи из деревни. Hо чем больше он размышлял, тем безнадежнее казалась ему ситуация. До деревни километров двадцать, напрямую через болото, а обходить его еще километра три. Пока дойдут, пока людей соберут пройдет немало времени. Да и поверят ли рассказам тех, кто предположительно уже отправился сейчас за помощью? Пока разберутся, что именно случилось, никого в живых уже не останется...

Из тягостного раздумья Геннадия Семеновича вывел полный ужаса крик Юры. В свете фонаря учитель увидел, как, слабо светясь, с пола поднимаются мумифицированные трупы. Его охватило безумие, красная пелена застилала глаза; схватив с пола покореженный взрывом автомат, со звериным рычанием он принялся крушить мертвые остовы. От ударов во все стороны летели обломки костей, под ногами хрустели ребра и черепа, казалось, еще немного, и можно будет перевести дух, но тут не выдержал Юра. Hе переставая кричать, он открыл дверь и, увернувшись от протянувшихся к нему окровавленных рук того, что когда-то было Васей Булкиным, бросился по коридору к выходу. Подгоняемый страхом, Юра бежал так, как ни разу в своей жизни не бегал. В его голове билась однаединственная мысль - выбраться из этого жуткого места и бежать, пока не будет уверенности, что никто не догонит. До спасительной двери оставалось пару шагов. Из тьмы навстречу шагнул Саша Дружинин.

- Бежим отсюда! - крикнул на бегу Юра. Он не разглядел, что и Саша уже перестал быть человеком. Hе произнося ни слова, Саша схватил его за горло и ударил головой о стену. Череп смялся, как скорлупа яйца всмятку, из трещин медленно потекла густая розовая масса. Слетевшие очки упали рядом, одно из стекол разбилось.

Постояв минуту над распростертым телом, мертвец вновь застыл, ожидая новую жертву.

Выбежав на улицу, Дима и Витя, не помня себя от страха, кинулись в лес и не разбирая дороги побежали по направлению к деревне. Они боялись оглянуться назад. Увидев, как умирают товарищи, не хотели, чтобы их постигнет та же участь. В панике беглецы совсем забыли давнее предупреждение Геннадия Семеновича о гиблом болоте, в котором покоились останки не одного охотника или грибника, и поэтому бежавший чуть впереди Дима не обратил внимания на небольшое окошко черной воды, возникшее на пути. Оно оказалось значительно глубже, чем он рассчитывал. Провалившись по грудь, Дима стал барахтаться, пытаясь выбраться из коварной трясины, но только погружался еще сильнее.

-...могите! - хлебнув густой черной жижи, пробулькал он, изо всех сил пытаясь дотянуться до твердой земли. Услышав, Витя остановился и повернул к нему белое, перекошенное от страха лицо. Его заметно трясло.

- Дай... руку, - прохрипел Дима, вспомнив, что лучше не шевелиться. Витя медленно двинулся назад, неотрывно глядя в сторону поляны и скрытого под землей ужаса.

- Скорее! Я с...ас у..ну! - Дима уже с трудом держал голову на поверхности, плотная трясина все сильнее и сильнее затягивала его в свои вонючие холодные объятия.