Икона, или Острова смерти

Я должен был вылететь из Международного аэропорта Афин на час раньше Юджина, которому предстояло отправиться в Дублин. Юджин сидел в инвалидном кресле; мы с ним опрокидывали последний стаканчик в баре аэропорта, когда Димитри пришел нас проводить. Было в этом что-то грустное — трое друзей прощаются на неопределенный срок.

— Что ж, я опять на мели, — грустно сказал я, вспомнив о том, какая ничтожная сумма осталась у меня после покупки билета на самолет. Юджин хихикнул, заметив мое беспокойство, и сообщил:

— В общем, нет.

Он украдкой открыл свою сумку. Заглянув внутрь, я заметил три пачки, завернутые в светло-коричневую бумагу.

Я посмотрел на Юджина, ожидая объяснений.

Он медленно расплывался в улыбке, чтобы подольше подержать меня в неведении. Наконец, глубоко вздохнув и внимательно за мной наблюдая, Юджин произнес:

— Пока ты лежал в больнице, Димитри продал амфоры.

— И что? — нетерпеливо спросил я. — Давай рассказывай.

— Девяносто тысяч наличными, парень.

— Ты шутишь?! — воскликнул я, хоть и знал, что такими вещами Юджин не шутит. Он полез в сумку и протянул мне одну пачку, а другую отдал Димитри, который тут же сунул ее в карман черной кожаной куртки.

— Что собираешься с ними делать? — поинтересовался Юджин.

— Для разнообразия — потрачу на себя. Буду писать картины. На оригинальные сюжеты. — Я хотел вернуться в Саусалито и приняться за дело. Мне надоело делать копии с чужих картин. Начну с того места, где остановился, и попытаюсь стать настоящим художником. Знаю, что мне это под силу.

Объявили мой вылет. Димитри крепко пожал мне руку; ладонь у него была грубая и мозолистая.

— Счастливого пути, босс. — Глаза у него влажно блестели.

— Что бы мы делали без тебя? — благодарно сказал я, хлопая его по плечу.

Димитри раскинул руки в традиционном греческом жесте, который можно перевести как «не стоит благодарности, все отлично». Он расцеловался с нами, улыбнулся и ушел. Я повернулся к Юджину. Он выглядел довольно забавно и странно, сидя в кресле на колесах и читая «Инглиш ньюс».

— Послушай, приятель, — вдруг оторвался он от газеты. — Фамилия этого чертова копа Хараламбопулос или как?

Я кивнул.

— А что такое?

— Похоже, вчера его арестовали в собственном департаменте за взятки и вымогательство. Деньги, которые он украл у тебя, были помечены. — Юджин засмеялся.

Я тоже. Старина Хараламбопулос наконец получил по заслугам.

Замигал зеленый огонек — посадка началась. Я заметил Линду, которая стояла неподалеку от выхода на посадку и смотрела на меня с неловкой улыбкой. Я обернулся к Юджину.

— Интересно, какого черта она тут делает? — пробормотал я, стараясь не выдавать своей радости.

— Не знаю, парень. Может быть, ты ей все-таки нравился. Полагаю, что нашим приключениям настал конец, — заявил Юджин. — Как насчет следующего лета? Говорят, в Гоа можно заработать неплохие деньги.

Мы понимающе улыбнулись друг другу.

— Ни за что. Уймись. Увидимся через год. На том же месте, в то же время.

На том и порешили.

Когда я проходил на посадку, то услышал, как Юджин подлизывается к скучающему греку за стойкой бара.

— Я при деньгах, — сообщил он, помахивая в воздухе пачкой. — Сыграем партию на стаканчик узо?