iКона: Стив Джобс.

«Сила личности Овица вместе с его эксцентричным поведением и патологическими проблемами (мне трудно говорить об этом) – сочетание, которое приведет компанию к катастрофе. Самая серьезная проблема заключается в том, что ему никто не доверяет, так как он не способен говорить правду».

Они оказались по одну сторону баррикад во время судебного разбирательства, отчаянно пытаясь доказать, что выплаченная Овицу сумма 140 млн. долл. оправдана. Однако каждый из них делал все возможное, чтобы сбить другого с ног.

Эйснер сам написал Овицу несколько писем – либо от руки, либо с помощью компьютера. Предположительно, он поступал так для того, чтобы Минди, его личный секретарь, не узнала их содержания. Многочисленные орфографические и грамматические ошибки, допущенные Эйснером в приступах ярости, выдавали его чувства – можно представить себе его дрожащие пальцы и раскрасневшееся от возбуждения лицо, когда он излагал на бумаге то, что накопилось у него на душе.

В последнем своем письме Эйснер подытожил произошедшее за время пребывания Овица в Disney.

«Разногласия между нами появились с самого начала,

– писал Эйснер. –

Я относил это на счет чрезмерного, плохо управляемого энтузиазма… Ты начал очень медленно – думаю, ты согласишься. Ты был возбужден и хотел произвести впечатление на всех. Скорее всего, ты не станешь возражать, что это было ошибкой. Я пытался поддержать тебя, разочаровался в тебе и хотел помочь, проинструктировать и, возможно, поруководить тобой. К январю наши взаимоотношения уже вызывали у меня большое беспокойство».

В письмах «Дорогой Джон!» самое неприятное принято писать в конце[35]. Эйснер закончил свое письмо так:

 «Ты можешь считать, что многое из того, что я написал, – мелочи, не заслуживающие внимания».

Неужели Эйснер, в высшей степени образованный человек, действительно видел в этой ситуации элементы шекспировской трагедии: два по-своему замечательных человека, связанные давней дружбой, уничтожают друг друга из-за несовпадения стилей работы?

«Я хотел бы, чтобы мы остались друзьями,

– писал в заключение Эйснер. –

Я хотел бы, чтобы мы закончили все именно так, и похоже на то, что и ты хочешь действовать конструктивно и оказать помощь в решении этой проблемы… Надеюсь, теперь мы сможем вместе довести до конца то, что должно быть сделано. Я готов работать так много и так долго, сколько потребуется».

Последние слова явно имели двойной смысл, т.е. столько, сколько потребуется, чтобы убрать Овица из Disney с минимальной публичной оглаской.

Несмотря на все усилия Эйснера, старавшегося как-то смягчить увольнение, Овиц рассматривал это как предательство со стороны человека, которого когда-то считал другом. «Меня вырезали, как раковую опухоль, – сказал он в суде. – Думаю, можно сказать, что меня выбросили из окна моего офиса на шестом этаже».

В письме Овицу, датированном 1995 г., Эйснер писал:

«Чем выше положение человека, совершившего ошибку, тем больший интерес привлекает к себе его падение и тем оно длительнее».

Эти слова прозвучали как зловещее пророчество. Возможно, в них ощущается и определенный оттенок грусти: два человека, когда-то близкие друзья, занимали самые высокие посты, но каждый из них считал своей самой большой ошибкой другого.