Икона зверя. Подземная река

Но не один Фоменко кропотливо трудился для проникновения к нам тамплиерской лжесвятыни. Вячеслав Синельников в защиту этого основателя рыцарских орденов тоже свой немалый труд вложил, написав для прославления лжесвятыни несколько своих густо заполненных восклицаниями и междометиями работ, полностью лишенных, в оправдание им внушаемого, каких бы то ни было исторических подтверждений. Это полная копия трудам Фоменко, звучащая в унисон им отработанной ни с какими действительными фактами не сопоставимой версии.

И очень непонятна позиция Синельникова, столь странным образом оправдывающего главное злодеяние иудаизма, где вся вина сваливается не на того, кому и Сам Иисус Христос сообщил, что груз ответственности за преступление в своей основе ложится вовсе и не на него самого, но исключительно на тех, кто Его в руки Пилата предает:

«…ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе» [Ин 19, 11].

А потому:

«С этого времени Пилат искал отпустить Его» [Ин 19, 12].

И пытаясь в очередной раз спасти Иисуса Христа от подготавливаемой Ему первосвященниками лютой расправы, Понтий Пилат предложил народу отпустить Его по существовавшему на его родине обычаю.

А ведь точно такой обычай, что в очередной раз закрепляет версию распятия Иисуса Христа не где-нибудь, но на Святой Руси, вплоть до средних веков еще оставался в славянских землях венедов:

«Пилат, как видно из Евангелия, желал воспользоваться означенным Римским обычаем для освобождения Господа И[исуса] Христа, но Иудеи настояли на том, чтобы освободить разбойника и убийцу, а Господа Иисуса предать мучительной и позорной смерти на кресте. По свидетельству историков, подобный же обычай – освобождать одного из преступников в дни Вербной недели, на праздник Пасхи, и именно по народному выбору, существовал в средние века в Венецианской республике» [58] (с. 107).

А венеты, являясь потомками колена Вениамина, жили некогда именно в Иудее (см.: «Противостояние. Имя Бога»). Потому этот обычай так ими был исполняем и после переселения на Апеннины.

Однако же на предложение народу отпустить Иисуса последовало неожиданная просьба вместо совершенно безвинного человека отпустить государственного преступника, действительно заслужившего высшую меру наказания…

На такое Пилат уже не нашелся ничего иного ответить, кроме как попытаться воззвать к совести собравшегося народа: умыть руки, сообщив о своей личной безвинности в том, что может случиться, если будут выполнены требования заполнивших площадь людей. Этот поступок должен был отрезвить народ, на взгляд Пилата, требующий как раз именно установления законности. Ведь именно он, представитель законной власти, объявлял доверенную в его руки власть ни в коей мере не причастной к возможной произойти расправе над безвинным человеком, столь настойчиво требуемой собравшейся толпой. Но слишком плохо этот римлянин пригляделся к народу, собравшемуся в тот день на главной площади страны, который столь настойчиво требовал крови Праведника, которому только вчера казалось бы эти же люди кричали «осанна в вышних», устилая его путь своей одеждою и пальмовыми ветвями. Ведь состояла эта негодующая толпа, собранная книжниками и фарисеями, и по указке первосвященников желающая смерти Праведника, из потомков Хама, у которых это чувство – совестливости – отсутствует напрочь. Вот как о национальном составе взявшей на себя кровь Христа толпы сказано в Евангелии:

«…АРХИЕРЕИ И СЛУГИ, ВОЗОПИША ГЛАГОЛЮЩЕ: РАСПНИ, РАСПНИ ЕГО» [Ин 19, 6]. То есть представителями белого населения города Иерусалима, находящимися в этой негодующей на Христа толпе, являлись лишь архиереи. То есть высшее церковное духовенство того времени, на который приходится, по словам масона Раковского, начальный период мировой пермонентной революции, раздуваемой все теми же силами и по сию пору. Много ли этих облеченных верховной церковной властью сановников могло там быть?

Единицы. Всю же остальную массу богоубийц, взявших на себя честную кровь Христа, составляли представители темнокожих потомков Ханаана – касты рабов:

«…проклят Ханаан; раб рабов он будет у братьев своих» [Быт 9, 25].

Пилат сказал:

«…ничего не найдено в Нем достойного смерти; итак, наказав Его, отпущу. А ему и нужно было для праздника отпустить им одного узника. Но весь народ стал кричать: смерть Ему! а отпусти нам Варавву… Пилат снова возвысил голос, желая отпустить Иисуса. Но они кричали: распни, распни Его! Он в третий раз сказал им: какое же зло сделал Он? я ничего достойного смерти не нашел в Нем… Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы Он был распят; и превозмог крик их и первосвященников. И Пилат решил быть по прошению их, и отпустил им посаженного за возмущение и убийство в темницу, которого они просили; а Иисуса предал в их волю» [Лк 23, 15–18, 20–25].

Так в чью же это волю?