Иконописец

Было еще одно доказательство. Дневник. Он был написан на спине заключенного, которому дали пожизненный срок в российской тюрьме. Часть текста Руперт скрыл от Царева, дав ему лишь зашифрованный текст какого-то ритуала, который и сыграл в жизни Царева жуткую шутку. Он еще раз вспомнил основные моменты из первой части необычного дневника: невинная душа (Царев, погрязший в крови, ей явно не обладал); восемь ангелов смерти (ими были, без сомнения, иконы), интересен и тот факт, что в Костнице смотрителем было обнаружено тоже восемь, но уже черепов; два бога — земной и небесный (что это?), ведь Бог всегда был один, а ему противоположным был Дьявол, или мы ошибаемся… «Но тогда, — размышлял Руперт, — первый Бог — небесный, не присутствует в жизни людей, а второй — земной, принимает участие в деяниях человечества. Может он и есть тот, кого зовут Дьявол. Он и решает судьбы людей. Но, если вспомнить 290-ю страницу из «Библии Дьявола», то там ясно сказано, что человек выбирает сам свой жизненный путь. Об этом говорил и заключенный Олег Архипов: человек выбирает свою судьбу сам. Но какова тогда роль Дьявола — земного Бога. Он выжидает. И когда человек ошибётся, как в случае с Царевым, Архиповым и прочими грешниками, чьи души переполнены грехами, то неминуемо его душа попадает в темницу к Сатане.

Руперт вспоминал другие слова из дневника: решение ангелов (монахов на иконах, а точнее невинные и чистые души погибших) о судьбе — вечная жизнь или смерть. Из последних слов следует, что и судьбу грешников, погрязших в пороках, решает не Дьявольская сила, а сами люди. Вероятно, он хочет, чтобы мы сами осознали и перестали грешить. Руперт вспомнил смысл слов заключенного Архипова: «Если даже Бог не наказывает людей, то имеет ли право человек судить себе подобных, ведь он дитя Божие».

Прямых улик или фактов, подтверждающих идеи и предположения Руперта не было. Были лишь домыслы. Цепочка идей, хоть и собранная из частей, была хрупка и невероятна. Но она проливала свет на многие явления, коим Руперт стал свидетелем.

Спустя время, Руперт, преодолев континент на самолете, добрался до Австралии. Он практически не отдыхал по дороге, потому что все еще был под впечатлением от своей безумной догадки. Она же меняла многое. Представления людей о Боге, о Дьяволе в корне менялось. Миллионы фанатиков незыблемо верующих в то, что Бог один и все видит, теперь должны были изменить представления о нем, который вот уже второе тысячелетие не был тем, кем они его представляли. Допустит ли это церковь, стоящая на страже учения о Боге? Руперт отлично понимал, что новость погубит его. В лучшем случае он окажется в клинике для душевнобольных. В худшем — от него избавятся. Но скорее всего ничего не произойдет, потому что для того, чтобы ему поверили, Руперт должен обладать неопровержимыми доказательствами, каковых у него практически не было, если… если не считать самого Ямеса, внука старого миллионера Корра. Руперт вспомнил близость его взглядов ко всему мистическому. Ведь именно это натолкнуло его на мысль о причастности некоего колдовства на здоровье и жизнь Ямеса. И теперь Руперт мог надеется на то, что Корра поймет всю ту цепочку невероятных предположений, которую он выстроил из раздробленных фактов и свидетельских домыслов многих очевидцев последних событий, где и сам Руперт сыграл немаловажную роль — соединяя восемь икон. Герман лишь воспользовался Рупертом, чтобы собрать их вместе. Вот почему Руперту так часто везло. Его жизнь была под охраной восьмой иконы, и она же незримо помогала ему в поиске семи икон, в образе юного Ямеса, являвшемся в снах.

Таксист остановился у самого замка. Руперт рассчитался и вышел. Замок весь сиял, словно новогодняя елка, украшенная многочисленными гирляндами. Во многих окнах горел свет. Похоже, что хозяева праздновали. У входа стояли лакеи и встречали новых гостей, которые подъезжали к парадному подъезду и чопорно вступали на мраморные белые ступени. Был вечер, солнце уже скрывалось за горизонтом, неминуемо уступая место тьме. На небе появились многочисленные белые мерцающие точки, свидетельствующие о вступлении ночи в свои законные права. Лишь огни замка говорили о том, что люди не смирились с законами природы, и продолжали бодрствовать даже тогда, когда естественный свет уступил место тьме.

Руперт назвал себя у входа.

— Коу.

— Одну минутку, — сказал швейцар с учтивым видом и заглянул в тетрадь. — Извините, но вашей фамилии нет в списке приглашенных.

— Я прибыл к Лукасу Корра, — спокойно ответил Руперт. — Он вызвал меня для личной встречи.

Швейцар внимательно оглянул Руперта с ног до головы.

— Извините, но я не могу пропустить вас.

— Тогда пошлите кого-нибудь сообщить мистеру Корра, что я его жду. И поторопитесь, потому что это важно для него.

— Хорошо, я так и сделаю.