Икотка/Отчитка

«Такой ведь молодой… А всем нам подмога и опора.» – Мысль настоятеля словно бы выпорхнула в единственное окно пристройки-кабинета, как птица.

Отец Василий, к слову сказать, еще не достиг возраста Христа.

* * *

По улицам гулял обычный денек поздней осени. Ясно и немного морозно. Чуть депрессивно, но не более того…

Прохожие неизменно обращали внимание на мужчину в рясе, изредка бросая в его сторону даже насмешливые (реже – какие-то свирепые) взгляды. А священник меж тем направлялся в свой излюбленный бар. Точнее, это местечко лучше было бы назвать уютной кафешкой.

Василий, идущий на дело святое, заказал себе пару больших бокалов пива. Без спешки выпив их, сходил в туалет, а после этого купил еще один такой бокал, можно сказать, на ход ноги.

Оказавшись-таки перед домом с нужным номером, отец Василий достал свой наперсный крест и на удивление ловким движением повесил его себе на шею.

На звонок домофона откликнулись почти моментально.

Дверь в квартиру на этаже открыла женщина, которая выглядела так, будто страдала бессонницей год или два. Только отец Василий, поздоровавшись, переступил порог, как из дальней комнаты раздался отчаянный крик (словно вопль душевнобольного человека).

– Иконки у нас все падают… – обреченно произнесла мама одержимой, еле сдерживая слезы.

Трехкомнатная квартира, казалось, в свете должна утонуть. Василий, посторонив хозяйку, бесцеремонно прошел по небольшому коридору. Его черная ряса контрастировала с таким освещением почти безбожно.

То, что он увидел (в предполагаемой по всем законам домоустройства спальне), слегка его отрезвило. Даже так.

–  Бойся священника ? – ехидно прорычала белокурая девушка на кровати. Вены на ее лице напоминали червей. Волосы – немножко тоже.

Она сидела/лежала под явно теплым одеялом. Ее, похоже, одолевал нещадный холод. И что-то еще. Или кто-то.

Никак не представляясь перед одержимой, отец Василий начал отчитку…

Девушка орала, материлась и скрежетала зубами. В какой-то момент она задвигалась на простыне, как во время полового акта. Да еще и стала стонать. Очень характерные звуки.

Молитва Василия Великого на нее вообще никак не подействовала.

– Обычный пьяница пришел меня отмаливать ! – Это был не вопрос, а утверждение. Насмешливое плюс уверенное на сотню процентов. Тут же насквозь испуганная мать просунула лицо в приоткрытую «пасть адской комнаты», но священник жестом «отогнал» заплаканную женщину, чтобы не мешала процессу.

–  Или он пришел меня отпевать ?!

Белобрысая девица пристально уставилась на отца Василия с издевательской улыбкой. Безумной, психанутой, безумной.

Он, по правде говоря, уже не знал, что делать дальше. Поговорить с этой тварью? А что потом? Она его уболтает отказаться от церкви? Убить любимых (которых у него и нет)? Что-то большее? Себя убить?!

Девчонка на кровати могла уничтожить своей беспощадной гримасой, выражающей уродскую радость. Волосы, побелевшие еще сильней, будто бы въелись в кожу девчушки.

Отец Василий провел рукой по своей голове. Он был донельзя озадачен всем происходящим… Отчитка не сработала.

Сидя на кухне и отдыхая, Ленский пытался привести мысли в порядок. Одержимая орала из комнаты про поклонение доллару великому, про мудрые реформы, про часы патриарха, про уровень развития молодежи, про правильную реакцию на оппозицию, про семя сатаны, про яростную глубину ток-шоу, про правду офисной жизни, про важную самоуверенность, про школьный успех, про черную дыру судьбы, про осенний каннибализм, про вежливость автомобилистов… Ее мать, прикрыв рот рукой, стояла у окошка и тихо плакала. Святой отец отметил про себя, что скоро стемнеет.

Что же не так с этой белобрысой девицей? Почему молитвы не помогли в ее случае? Появился повод усомниться в их силе? Очень странно…

В дверь позвонили, «выдернув» отца Василия из раздумий. Он вдруг понял, что трезвеет. Весьма некстати.

Хозяйка квартиры, все-таки пребывая в некотором ступоре, пошла открывать. Оказывается, это пришла ее старшая дочка. Видимо, она, переживая за сестру и мать, рассчитывала навестить их. И навестила.

С неожиданной улыбкой она поздоровалась со священником. И даже решила представиться. Ее звали Елена.

Выглядела она настолько красиво, будто сама, не нуждаясь в принципе ни в чем, была «повинна» в такой красоте. За ней, наверное, должны были ухлестывать ну просто все подряд. По возрасту – ещё студентка. Волосы сияюще белые.

Понимая, что по-своему задерживает «счастливое общение красавицы с семьей», Ленский отважился предпринять еще одну (последнюю) попытку отчитки.

Он снова прошел в комнату, где лежала одержимая. Девчушка, вроде бы, не обращала на священника никакого внимания. Наверняка, нарочито.

Отец Василий вынул из прорези в рясе карманную Библию, где у него были вклеены разные подсказки/шпаргалки для проведения обрядов (если вдруг он в пьяном виде что-нибудь забудет). На пороге комнаты также появилась блондиночка Елена. Ей, похоже, не терпелось поглядеть на изгнание бесов.