Икс

— Чтоб все кости в землю вернулись! — выкрикнул он тонко. В этом уже была какая-то логика, Логинов немного успокоился и снова склонился к версии с похоронами. С дядькой вот только… Но спрашивать было неловко, вдруг это дядьку и хоронят. Да и к тому же все ели молча. Он осторожно глянул на усатого соседа, но тот больше не злился, а вообще потерял к Логинову какой-либо интерес, расправляясь со своим куском гуся. Набравшись смелости и убедившись, что на него никто не смотрит, Логинов дернул ногой и стряхнул кость. Теперь он внимательно следил за юношей и ел все то, что он. Еда — та, которая не ритуальная — была непривычной, но приличной.

Вскоре гости начали один за другим откидываться на спинки. Теперь встала одна из девушек — это была та самая, на которую Логинов обратил уже внимание. Черноволосая, вся кругленькая, с быстрыми глазками, она оказалась совсем маленького роста. В руках у нее откуда-то появилась огромная кружка. В полном молчании девушка шла вокруг стола, и Логинов уже чувствовал, что идет к нему. Так и вышло: подошла, встала — ростом она была немногим выше его, сидящего. Он видел, как она изо всех сил старается сохранять серьезность, но губы то и дело вздрагивали, а в глазах вовсю плясал смех. Видимо, он должен был теперь оправдаться за свою ошибку с этим посохом — но вот беда, он и теперь не знал, что ему делать. Украдкой он взглянул на усача, но тот отвернулся, тогда он с мольбой обернулся вправо. Юноша едва заметно кивнул ему, указав глазами на кружку и дернув кадыком. Логинов с облегчением — уж теперь не напутает — схватил сосуд и сделал большой глоток.

Горло схватила судорога, слезы брызнули из глаз. Большей дряни ему не приходилось еще пить, хотя пить случалось разное. Но это было что-то! Это была кислая горечь с запахом гнилой лужи, да к тому же на языке ощущались мелкие частицы чего-то, о чем думать не хотелось. Логинову показалось, что он теряет сознание, но второй раз ударить в грязь лицом?! Закрыв глаза, он полностью расслабился, стараясь отключить все органы чувств — это всегда помогало, когда били или когда замерзал, да вообще всегда. Остатки зловонной жижи проскользнули в желудок, он глубоко вдохнул носом и открыл глаза. Первым, что он увидел, было лицо девушки, исполненное ужаса. Он обвел взглядом стол — на всех лицах застыло то же выражение отвращения и страха.

— Горе, горе! — закричала какая-то женщина. — Ой, наглотаются, ой, нахлебаются! Горе нам! Ох, детушки наши!

Рыдания сотрясали зал. Сосед Логинова, тот, у которого был дядя, бился головой о стол, усатый толстяк заламывал руки и выл в голос. Логинов почувствовал, что проваливается в пустоту…

«Какие детушки, — успел он подумать, — что опять не так, господи?!» — и в этот миг желудок скрутила судорога и его шумно вырвало всей этой зеленой мерзостью, перемешанной с обедом, так, что он еле успел отвернуться от стола.

Первой заметила черненькая — она все время так и стояла здесь, словно окаменев.

— Не будет горя! Не будет! Не будет! — приседая, она визжала, пока ее не услышали, и тыкала пальцем в пол. — Не будет горя! Не нахлебаются!

Люди начали вскакивать из-за столов, побежали к ним, толкаясь и разглядывая лужу на полу. Те, кто еще не понял, в чем дело, вертели головами, но постепенно рыдания сменились радостными возгласами, все накинулись на бледного, в испарине, Логинова, обнимая его, целуя в нечистый рот, дружески пихая в бока. Бородач, видимо, главный здесь, сграбастал его в охапку, крича в ухо: «Ах, молодец! Ах, спас!» Откуда-то подбежали женщины и быстро вытерли все под ногами.

Когда его оставили, наконец, в покое и все расселись по местам, Логинов, которого еще мутило, наклонился к юноше — усатого он еще опасался — и прошептал:

— Ты же сказал мне пить…

— Не пить! — так же шепотом ответил тот. — Не пить, набрать в рот и выплюнуть. Это чтобы они в море не наглотались воды, не утонули. Иначе наглотаются. Один раз обряд не провели — тогда вообще мутное время было, все боролись с традициями, говорили, что они не дают идти вперед, стариковские сказки, суеверия. Ну и вот. Тогда отправили много тысяч, а провожать не провожали. Ни Землю-мать не умащивали, ни костей не бросали… И что же?

— Что?

— Все потонули к чертям собачьим! — с неожиданным злорадством воскликнул паренек. — Ни одной досочки не нашли, ни кушака, ни сапога! Не слышал, что ли?

— Нет, — растерянно проговорил Логинов. — Я недавно… Послушай, но что же ты мне не сказал, что надо выплюнуть?

— Так ведь это ж такое говно — не захочешь, а выплюнешь! Я ж не знал, что ты такой… сильный духом. Там знаешь, чего намешано?

— Нет! — взмолился Логинов. — Не надо…

— И правда, не надо тебе. Но так у тебя даже лучше вышло. Теперь уж точно живые вернутся. Ну, может, только болезнь какая или враги побьют. А вода не заберет.