Икс-30 рвёт паутину

— Прошу рассказать о положении с тюрьмами. По имеющимся сведениям, в заключении находится около полумиллиона человек, которые содержатся в невыносимых условиях и к тому же постоянно подвергаются пыткам и побоям, в результате чего многие умирают или становятся калеками. Помимо того, несколько миллионов человек подвергаются разного рода преследованиям.

— Это — коммунисты, — последовал ответ Дьема.

— По моим данным, — продолжал польский журналист, — в тюрьмах находятся женщины, дети и старики. Там есть и священнослужители, профессора, студенты, которые, как мне точно известно, не являются коммунистами. Я имел встречу с девушкой двадцати лет, у которой после двухлетнего пребывания в тюрьме парализованы обе ноги, на голове не осталось волос, а на теле сохранились следы от изуверских истязаний. Она всего лишь студентка, не имеющая никакой вины. Вам известны подобные факты?

— Если не коммунисты, то, во всяком случае, работают на коммунистов.

— У тех, кто делает политику, нет права быть слабохарактерными, — добавил Нго Динь Ню.

— А вы не боитесь реакции со стороны различных слоёв населения?

— Ни у кого нет права на какую либо реакцию, ибо Южный Вьетнам сейчас находится в состоянии войны.

Сказав это, Дьем поднялся. За ним встал Нго Динь Ню. Зная привычки Дьема, его личный секретарь Во Хай объявил о закрытии пресс-конференции. Журналисты потянулись к выходу, оживлённо обсуждая услышанное.

В одном из коридоров дворца Дьем и Ню повстречали Чан Ле Суан с дочкой Ле Тхюи. На Чан Ле Суан, державшей белую роскошную сумочку в руке, было длинное белое платье, подчёркивающее изящность и соблазнительность фигуры. Дьем смущённо отвёл глаза в сторону. Отношения между одиноким старшим братом её мужа и этой сравнительно молодой и красивой женщиной были предметом всеобщих разговоров. Было известно только, что он сильно побаивается жены своего брата. Если ей что-либо не нравилось, она тут же вся вскипала, начинала кричать и даже хватала господина президента за галстук. Господин президент всегда отмалчивался.

Ле Тхюи, дочери супругов Нго Динь Ню, было чуть больше десяти лет, но уже было видно, что она унаследовала как капризность матери, так и жестокость отца. На ней были джинсы в обтяжку со многими карманами и застёжками, ковбойка, широкий пояс с пистолетом на бедре, одним словом — точная копия главаря женской банды из американского фильма.

Мать с дочерью только что вернулись из Далата, где они отдыхали, и от них так и веяло воздухом горного плато.

— Тебе понравилось в Далате? — спросил Дьем у Ле Тхюи.

— Мне больше правится отдыхать в Швейцарии или Франции, — ответила девочка. — В Далате не с кем играть. Мама все дни была занята приёмом гостей.

— А как идут дела у Ка и Кана? — обратился Нго Динь Ню к жене.

— Весьма успешно, — ответила Ле Суан. — Сестрица Ка и Кан прибрали все источники доходов в Центральной зоне. Без руки Ка не обходится ни одна внешнеторговая операция. Случается, что без каких-либо затрат и усилий ей достаются сразу сотни тысяч долларов. Свой капитал она увеличивает и тем, что вместе с рядом высших офицеров взяла подряд на обеспечение всем необходимым войск в первой и второй тактических зонах. Да вот и после недавнего наводнения, когда она взялась за распределение риса, лекарств и ткани среди населения пострадавших районов, она получила себе кое-что. Должно быть, у неё состояние на несколько сотен миллионов долларов. Что касается Кана, то ему не нравится занятие Ка. Он держит в своих руках лесные угодья и острова, владеет богатствами джунглей и моря. Господи, он показывал мне такие ожерелья из жемчуга и нефрита, что я чуть не ослепла. Он говорил, что может достать их сколько угодно. Он прислал отцу Тхуку и вам обоим разные подарки, сложенные в той вон комнате: несколько слоновых бивней по метру с лишним, несколько килограммов тигровой мази, пару десятков медвежьих желчных пузырей, разные пряности, да всего и не упомнишь.

— Бедняга, — вздохнул Дьем. — Он не любит никуда выезжать.

— А наш курорт скоро будет построен? — спросил Нго Динь Ню.