Иль Аср. Перед закатом

Его пальцы пока не двигаются, но они растягивают меня изнури…танцует только язык, только губы ласкают, высасывают, трутся. По телу прошли горячие волны, меня начало подбрасывать, выгибать, пока я не замерла на какие-то доли секунд и не забилась в оргазме. Это был шквал, это было какое-то адское цунами. Меня буквально ослепило, обдало кипятком наслаждения все тело так что я закричала, а потом зарыдала, потому что никогда раньше не испытывала ничего подобного. Меня накрывало судорогами и спазмами, мне казалось, что я умираю и когда ощутила, как он сильнее раздвинул мне ноги, подтягивая за бедра к себе и вошел своей огромной плотью. Я выдохнула и задрожала еще сильнее. Боль была сладкой и такой же ослепительной как оргазм. Вошел глубоко и сильно… и мне не больно…наоборот эта боль сводит с ума и хочется раскрыться еще сильнее, вывернуться для него наизнанку. Моя плоть все еще судорожно дергается после экстаза. Он что-то хрипит мне в ухо, впивается ртом в мои соски, подхватывая мои ноги под колени и толкаясь со всей мощи все сильнее и сильнее. И каждый толчок заставляет взвиться еще больше, выгнуться, принять, выть от наполненности. От ощущения каждой вены и шрама внутри себя и если раньше это причиняло страдания, то сейчас возносило на новые этапы удовольствия, поднимало все выше и выше. С каждым толчком мои глаза закатываются, мои руки цепляются за его плечи, губы ищут его губ, и я сама жадно впиваюсь в его рот, сосу его язык. Меня уносит…меня буквально разрывает от удовольствия.

Он не стонет он рычит. Он похож на животное, которое потеряло разум и контроль. Его руки мнут меня, сжимают, перехватывают за волосы и тянут к себе. Наши губы встречаются и терзают друг друга. И эти толчки они выжимают из меня влагу, я буквально истекаю ею. Все исчезло вокруг. Больше нет ничего кроме наших тел бьющихся друг о друга. Я хочу больше… я чувствую, что он даст мне больше…скоро. Очень скоро…Его пальцы нагло проникают в меня везде, он словно повторяет толчки члена во всех моих отверстиях, во рту языком, во влагалище членом. Я сама насаживаюсь на его член. Мне мало, мне надо больше, я вырываюсь и бьюсь в его руках, а он держит и долбиться на адской скорости, остервенело, яростно. Моя грудь трется о его одежду, соски болезненно горят, меня дергает как тряпичную куклу, волосы хлестают по лицу.

Наслаждение было похоже на смерть, мне кажется я на мгновения потеряла сознание, сжимаясь судорожно вокруг его члена, сокращаясь и дергаясь всем телом. Оглушенная, промокшая, текущая на его плоть. От остроты ощущений мне почти больно.

- Сууука…как же ты кончаешь…почему раньше нет…бляяядь! Почему раньшеее…

Стонет и его стон переходит в мощный рык. Он содрогается и изливается во мне горячим потоком. Его каменная плоть пронизывает меня так глубоко, что я снова дергаюсь всем телом. Оплетаю его руками и ногами, вжимая в себя.

Мы лежим в объятиях друг друга и тихо стонем. Оба. Я ошеломлённая тем что испытала… а он обессилевший, уткнувшийся лицом в мою голую грудь.

- Ахмад…- мой голос дрожит, я его не узнаю. Он сорвался от криков, - Ахмад… я люблю тебя.

Резко приподнялся, посмотрел мне в глаза. Мокрые пряди волос прилипли к его лицу, скулы блестят от пота, он стекает по его лбу и вискам.

- А я тебя уже нет…- хрипло шепчет, убивая меня выстрелом в упор. В самое сердце. Так что от боли оно сжимается и обливается кровью.

- Так не бывает, - отвечаю, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

- Бывает, когда внутри все выжжено дотла. Когда ощущаешь себя мертвым…ты знаешь, что такое быть мертвым, Аллаена?

Смотрю на него и меня полосует лезвиями отчаяния. Он никогда не простит, не поверит мне и не примет обратно. И горло сдавливает от рыданий.

- Мертвецы не умеют любить…

Вышел из меня, отвернулся поправляя одежду, потом снял с себя джалабею и кинул мне.

- Оденься и иди к себе.

- Ахмад!

- Молчи! Лучше молчи!

Натягиваю на себя его одежду, а саму трясет от рыданий. Но он больше не смотрит на меня.

- Ты…узнал о ребенке? – тихо спрашиваю его пока не ушел.

- Еще нет. Как только узнаю скажу тебе.

Смотреть ему вслед и чувствовать, как болят даже ребра, болит кожа. Потому что внутри меня умирает надежда, которая родилась, когда я увидела его здесь, когда привлек к себе, набросился, целовал, ласкал. Я была счастлива…пока не убил. Так жестоко, так прямолинейно.

«А я тебя уже нет»…

Когда я узнала его то считала себя сломленной, считала себя израненной и несчастной. На самом деле я даже не представляла себе, что такое настоящая боль, настоящие раны от которых нет обезболивающего.

Ткань сохраняла его запах, и казалось сохранила даже тепло его тела. Я вернулась в комнату и свернувшись калачиком лежала и смотрела в темноту, не снимая джалабею.

Ахмад сказал, что он мертвый…и убивает меня жестокостью, но я почему-то все равно люблю его. Я не мертвая.

Мне не хочется мыться, не хочется смывать следы его поцелуев, следы нашего секса. Мне хочется, чтобы все впиталось в меня и оставалось клеймом на моем теле.

Глава 15