Илартания. В объятиях сна (СИ)

— Достаточно просто, — Воланд подошёл и в этот раз, для разнообразия, наполнил свой бокал, а не мой, — если есть солдаты, которым нечего терять, один вор, ум и немного удачи.

— И в чём заключалась удача?

— В том, что мы с Реем не утонули, когда ныряли в сливные трубы. В том, что большая часть аргатинов шаталась полупьяная недалеко от переходов. В том, что хан Горан держал всех умных советников при себе, для управления собственными войсками выделив не таких уж сообразительных командиров.

— И после Пнетра энар Ренделл завязал с дурными наклонностями? — я отщипнула ещё виноградину, запивая её игристым.

— Ты слишком многого от него хочешь, — рассмеялся Воланд, — и, надо признать, его дурные наклонности впоследствии не раз спасали нам жизнь.

— Почему он не остался в городе?

— У него там никого не было, а с нами, по его собственным словам, ему точно не будет скучно, — он с улыбкой наблюдал за моими действиями. — Игристое — самый коварный из алкогольных напитков, особенно на голодный желудок.

— Ну и что, — я пожала неопределённо повела плечами, — в твоей компании мне ничего не угрожает.

— Ну, если ты так считаешь… — слова были произнесены слишком многообещающе, но его глаза смеялись.

— Ты не испортишь себе репутацию, соблазнив пьяную студентку, — засмеялась я и в следующее мгновение всё-таки оступилась, зацепившись шпилькой за длинный ворс ковра, но Воланд ожидаемо поймал.

— Больно? — обеспокоенно спросил он, поддерживая меня за талию.

— Пока не знаю, — я попыталась перенести вес на подвёрнутую ногу, но зашипела от боли.

— Ни дня без приключений, — покачал головой он и, подхватив меня на руки, усадил в кресло, которое недавно занимал сам.

— Между прочим. это не я устелила весь пол коврами с длиннющим ворсом, — парировала я сделав то, что хотела с момента появления в этой комнате — сбросила туфли.

— Зато босиком здесь ходить одно удовольствие, — просветил Воланд, сидя передо мной на корточках.

Он осторожно положил пострадавшую ногу себе на колено.

— Скажи, если станет больно, — и медленным круговым движением начал поворачивать стопу по часовой стрелке. Я зашипела. — Потерпи, Триш, мне нужно проверить до конца.

— Могу тебя поздравить, ни вывиха ни растяжения, — через несколько минут заключил он, закончив издевательство. — До завтра пройдёт, но сегодня на ногу лучше не наступать.

— Отлично, — я нахально подогнула под себя ноги и с комфортном угнездилась в кресле.

— Удобно? — со смешком поинтересовался Воланд.

— Очень, — честно призналась я. Сегодня хотелось быть лёгкой, игривой и женственной и, надеюсь, мне это удавалось. — Ты можешь ко мне присоединиться, — я тонко намекнула на соседнее кресло, но, когда он поднялся, засомневалась, что меня правильно поняли.

— Обязательно, — Воланд начал расстёгивать пиджак, не отрывая от меня насмешливого взгляда. Хорошо, румянец можно списать на алкоголь, как и то, что в комнате вдруг стало очень жарко.

Отбросив пиджак, он расстегнул манжеты и первые две пуговицы рубашки и я сдалась — отвела взгляд, внезапно очень заинтересовавшись видом из окна. Я, конечно, догадывалась, что происходило совсем не то, о чём я подумала, но выдерживать его взгляд больше не могла. Тихий смешок заставил меня вернуть взгляд, чтобы убедиться, что Воланд закатал рукава рубашки до локтя и с самым невинным видом предложил:

— Вина?

— Не откажусь.

Оказалось очень уютно и как-то правильно что ли просто сидеть рядом и молчать. Не знаю о чём думал Воланд, а я никак не могла успокоиться, с ужасом вспоминая тот объём информации, который нам преподавали на истории мира, осознавая как далеко всё это от правды.

Конечно, официальная версия намного благородней реальной, особенно в той части где им помогает вор, и вызывает гораздо меньше вопросов, но как тогда в действительности выглядела война с аргатинами? И были ли они настолько жуткими головорезами как нам их преподносят?

Вспомнив взгляд Воланда, когда он рассказывал о своих родителях, я поняла, что да — были. Может быть не все и не совсем уж отморозками, но ни одной стране мира не придёт в голову вырезать целый элот просто потому, что он попался на пути. Тяжёло вспоминать основы с первого курса, но кажется элот — населённый пункт, не оснащённый контуром и не имеющий административного центра, с населением не превышающим сто человек. Родители, дети, внуки…Я даже представить не могла какого это, потерять всех своих близких за несколько часов.

— Триш, прекращай, — позвал Воланд, — у тебя всё на лице написано. Это было пятьдесят лет назад, нет никакого смысла переживать сейчас.

— Это выше моих сил, — грустно улыбнулась я, не отрывая взгляда от огня.

— Тогда это будет последней историей, которую я тебе рассказал. — А вот это уже угроза, но его не впечатлил мой возмущённый взгляд. — Не надо сверкать глазами, учись абстрагироваться от внешних раздражителей, поверь, тебе это ещё не раз пригодится!